Спящая красавица - Джудит Айвори

Что ж, он сделал это. Бог с ним. Николь остановилась, чтобы спросить:

— Доктор Стокер упоминал что-нибудь о переезде из квартиры директора колледжа Всех Святых?

Этот неуместный вопрос был встречен с вполне объяснимой настороженностью и молчанием.

Она улыбнулась, затем резким щелчком открыла маленький блокнот для рисунков и достала карандаш.

— Я из «Женской газеты». Будет ли какое-нибудь официальное приглашение? Будет новый вице-президент жить на территории университета или в городском доме, как предыдущий?

Служащие переглянулись, затем один из них пробормотал:

— Я предполагаю, что будет организовано торжество в честь того, что доктор Стокер распутал весь этот клубок. И он будет исполнять обязанности вице-президента до выборов, которые состоятся в октябре. Хотя, конечно, — он улыбнулся, — мы ожидаем, что он останется на этой должности.

Николь поняла, что случилось.

Выйдя из колледжа, она немного всплакнула, но затем вытерла слезы. Стоп. Произошло то, чего она всегда ожидала; это было неизбежно. Сэр Джеймс Стокер, в скором времени граф такой-то, поступил именно так, как и должен был поступить. Не стоило думать, будто она верила, что Джеймс окажется сильнее, что вместе они смогут преодолеть любые трудности. Однако она никогда не думала, что откажется от него без борьбы.

«Посмотрим», — цинично сказала она себе. Посмотрим! Милый молодой человек бросил ее и едва ли действительно любил. И что же в действительности существует, кроме сказок и нянюшкиных небылиц? В действительности совместной жизни им с Джеймсом не было уготовано. Не огорчайся, тебе всегда приходится идти по жизни своей дорогой в гордом одиночестве. Держись от него подальше, беги, спасайся.

Так Николь и попыталась поступить. Она написала письмо агенту по продаже недвижимости, разъяснив, что она и сэр Арманд не будут снимать дом, и предложила считать полученные им деньги знаком их признательности.

Затем она упаковала свои вещи, поцеловала на прощание Дэвида, пообещав написать ему, и, опечаленная, отправилась в Лондон.

Джеймс вернулся в дом епископа в тот же вечер. «Пропади они все пропадом!» — думал он. Никто не сможет запретить ему встречаться с Николь. Они сделают все возможное. Они станут осторожнее, осмотрительнее, будут скрытными, их встречи станут тайными, если потребуется.

Разочарование повергло его в уныние, когда появились новые препятствия. Филипп заявил при всех, что Джеймс знает, где находится золото вакуа. Все начали обсуждать организацию экспедиции. Для всех, за исключением Джеймса, открывалась дорога к золоту и славе.

Ни один из них и не подумал, что может встретить протест со стороны вакуа. Это было так безответственно. Вакуа можно купить с помощью безделушек, с ними можно поладить, затем согнать их с земли и перерыть там все вместе с их домами.

Азерс сказал Джеймсу:

— Вы не можете ожидать, что бедные англичане откажутся от шанса улучшить свое положение ради защиты первобытного племени, которое даже не понимает, чем владеет.

— Но они не первобытные люди. Вы видели золото, которое они прислали? А их умение и художественное мастерство? У них свой путь развития.

Азерс пожал плечами:

— Что же, Джеймс, это естественный отбор.

Но без вакуа сам Джеймс вряд ли бы выжил. Однако он не сказал ни слова. Потому что его высказывания ничего не изменили бы в планах Азерса.

Наступила полночь, когда Джеймс покинул дом епископа. Он ушел оттуда злой, расстроенный, несчастный, ощущая себя продажной девкой. Ведь он покорился воле остальных и добавил себе неприятностей.

Джеймс был настолько расстроен и изнурен, что не мог встретиться с Николь. Она разочаруется в нем, он сам в себе разочаровался, как и во всем мире в целом. Поэтому Джеймс отправился к себе домой.

Там он, уставший, лег на кровать, но сон не шел. Завтра он поговорит с Николь, встретится с ней. Он скажет ей, что на некоторое время им придется стать более осторожными. Они смогут жить общей жизнью, но делать вид, что живут отдельно.

Довольно долго им придется лицемерить. «Боже праведный!» — подумал он, закрывая глаза. О да, он расскажет ей все. Теперь он будет еще больше занят делами. Это оказалось правдой, так как утром к нему пришли другие руководители администрации университета и проводили Джеймса в Лондон, и все будто сорвалось с цепи. Джеймс не вернулся назад ни в тот день, ни на следующий.

Неделей позже Николь сидела в кресле у дантиста. Ее зуб сломался, и врачу ничего не оставалось, как удалить обе половинки. Она почувствовала вкус крови. Николь стало смешно, когда резиновая маска прикрыла ей нос и рот. Она судорожно вдохнула и почувствовала сладковатый запах резины.

И тут же забылась тягучим сном. А возможно, это был вовсе не сон. Она разговаривала с Джеймсом.

Николь сказала ему:

— Ну что же, надеюсь, теперь ты счастлив.

Она надеялась на обратное.

Его лицо возникло перед ней, и Николь увидела, что под глазами у него темные круги, волосы спутаны. Она улыбнулась, вздохнула и произнесла:

— Поделом тебе. Получил ли ты известность, славу, титул, деньги...

Николь перечисляла все, на что он променял ее, потом, оттолкнув дантиста, постаралась разглядеть видение получше. Образу Джеймса она объявила:

— Забери все это и наслаждайся, а с меня довольно. Я сильная. Я отброшу все и пойду дальше.

Видение спорило с ней. Он был занят, он не мог увидеться с ней...

Правильно. Целую неделю. В Кембридже нет ни карандаша, ни клочка бумаги, поэтому он не мог написать ей ни строчки. А двадцатиминутная прогулка убила бы его или пятиминутная езда утомила бы его лошадь.

Глупое видение. Он все еще сопротивлялся. Дантист старался кого-то урезонить, возможно, пришедшего. Николь же предположила, что ее.

— Нет-нет. Все в порядке, — сказала она врачу. — Я прекрасно себя чувствую. Я сделала то, что должна была сделать. Я говорила ему, что он может спастись. Потом он меня предал, потому что, видите ли, у него планы, проекты, идея, его жизнь идет по начертанной траектории, и в ней нет места для меня.

Видение рассыпалось и исчезло.

Николь произнесла просто и благоразумно:

— Ты сделал свой выбор — с тем и оставайся. Что касается меня, то у меня была прекрасная жизнь, к которой я и возвращаюсь.

Она рассмеялась.

— У меня один замок в Париже, другой — в Италии. И кусты с шипами я могу подрезать сама, благодарю. На Новый год я поеду танцевать в Вену. Я сама могу себя разбудить, — сказала она, хотя и не очень верила в то, что говорит.