Welcome to the Rosarium - Алекс Джиллиан

К/ф «Жестокие игры»

Итан

Самолет приземлился в аэропорту имени Хопкинса в шесть часов утра. Мы с братом проспали весь перелет, и не пропустили посадку только благодаря стюардессе. Люк, хоть и устал, но держался молодцом.

– Наконец-то дома, – выдохнул он, когда я свез его с трапа в инвалидном кресле. – Никогда не думал, что буду скучать по Кливленду.

– Почему? Кливленд не так плох, если держаться подальше от гетто и заброшенных районов. Ночные перестрелки на улицах Квинси остались в прошлом, – потрепав брата по плечу, сказал я. Перед отъездом Люка подстригли, и я почти не узнавал его. Он казался таким взрослым.

– Мы можем не жить в Квинси, Ит. Но Квинси живет в нас, – неожиданно произнес он. В последнее время Люк стал очень много рассуждать. Врачи удивляются, как ему могли ставить задержку психофизического развития? Постоянные боли и операции вымотали Люка, и он был замкнут в себе, но я всегда знал, что мой брат смышленнее многих.

Получив багаж, мы спускаемся на автостоянку, где я оставил свой БМВ пару недель назад.

– Я бы очень хотел отвезти тебя сейчас домой, Люк, но нас ждут в клинике. Лучшая палата с видом на парк, плазменный телевизор в полстены и индивидуальное меню. Будешь жить, как царь, – бодрым голосом говорю я, усаживая брата на переднее сиденье.

Он не отвечает, глядя перед собой. Сложив инвалидную коляску, убираю ее в багажник, и сажусь рядом. Я понимаю, что его тревожит. Ему опостылели больницы и этот долбанный город.

– Мы уедем, Люк. Как только закончится твоя реабилитация, я пошлю к черту все, что меня здесь держит, женюсь на прекрасной девушке, и мы все вместе свалим в Майами. Хочешь в Майами?

– Ты никуда не поедешь, – покачал головой Люк. Я завел двигатель и медленно тронулся, временно переключив внимание на дорогу.

– Почему ты так говоришь? – спрашиваю я через несколько секунд, когда машина плавно выезжает на центральную дорогу.

– Я просто знаю, Ит. Ты давно обещаешь. Но звонит Рэн, и ты бросаешь все, и бежишь по его первому зову.

– Это моя работа, которая позволяет мне заботиться о тебе, – нахмурившись, напоминаю я. – Все изменилось, Люк. Теперь все изменилось. В следующем году ты пойдешь в школу, и не в Кливленде. Даю тебе слово.

– Никаких удаленных онлайн-уроков? – с надеждой в голосе спросил Люк. Подобие оживления появляется на его лице, так похожем на мое собственное. Врачи любят Люка за его большие и печальные глаза насыщенного зеленого цвета. Я улыбнулся, прекрасно понимая, как мальчику его возраста необходимо общение.

– Конечно. Никаких онлайн-уроков.

В клинике нас встречают с дежурными улыбками. Лечащий врач, который будет заниматься восстановлением Люка, лично выходит к нам, чтобы поздороваться. После оформления и подписания всех необходимых документов, хорошенькая медсестра сопровождает нас в палату, по дороге рассказывая о расписании процедур, назначенных Люку и распорядке дня. По довольной улыбке брата я понял, что он оказался доволен условиями и самое главное – большим плазменным телевизором на стене. Светло, просторно, стерильно, как и должно быть в больнице.

– Я приеду завтра, – обещаю я, когда приходит время прощаться.

– Привези мне приставку, – забираясь с помощью поручней на кровать, просит Люк. Берет пульт с прикроватного шкафчика и щелкает на кнопку пуска.

– Хорошо. Есть еще пожелания?

– Можно чипсы?

– Ты же знаешь, что нет, – пряча улыбку, качаю головой.

– Тогда только приставку, – вздохнув, отвечает брат.

****

Плюхнувшись на переднее сиденье БМВ, я на пару минут откидываюсь назад, прикрывая глаза. Черт, я смертельно устал, несмотря на то, что проспал несколько часов в самолете. Это не тот отдых, который требуется моему телу. Мышцы затекли, спину ломит, ощущаю себя развалиной. Мне срочно нужен душ, кровать и только потом завтрак, а лучше ужин, потому что я сбираюсь проспать до вечера. Приоткрыв один глаз смотрю на дисплей панели управления. Бл*дь. Почти десять утра. Я даже не заметил в суматохе, как пронеслось время. Снова закрываю глаза, доставая из кармана айфон и набираю Лису. К черту сон, я хочу ее увидеть. Если повезет, то выспимся мы вместе. В трубке раздаются монотонные длинные гудки. И я почти минуту слушаю их, прежде, чем сбросить набор номера. Звоню еще несколько раз, и снова тишина. Последние два дня она тоже меня игнорила. Я знаю, что вчера истек срок по выполнению ее первого задания, своего рода экзамена, и она очень волновалась по этому поводу, но категорически отказывалась принять от меня помощь. Я звонил Рэнделлу тоже, но тот, вообще, отказался обсуждать со мной свои планы, заявив, чтобы я не лез не в свое дело. Я считаю, что Перриш поспешил. Алисия еще не готова.

Нужно ехать к ней. Если она пострадала, я его убью. Собственноручно четвертую.

Плохое предчувствие не покидает меня всю дорогу до центра Даунтана. И достигает пиковой отметки, когда, поднявшись на этаж Лисы, я еще из коридора вижу, что дверь ее квартиры приоткрыта. Сердце грохочет в груди, ладони становятся влажными, когда я захожу внутрь. Свет в прихожей включен, но с порога я Лису нигде не вижу, только туфли и сумочка, брошенные на полу. Захлопываю за собой дверь, и иду в сторону ванной, откуда доносится шум воды. Бегло оглядываюсь по сторонам в поисках беспорядка или других примет, которые могли бы навести на мысль, что заставило ее, не заперев входную дверь и раскидав вещи, залезть в душ. Кто угодно мог войти и… Даже думать об этом немыслимо. Консьерж внизу не соизволил спросить, к кому я иду. Любой мог подняться. Кто угодно и с какими-угодно намерениями.

– Лиса, – зову я, несколько раз постучав. Она не отвечает, и я дергаю за ручку. Ванная тоже оказалась не заперта. Сквозь облако пара я не сразу ее увидел. Ступил внутрь и запнулся за валящуюся на полу влажным комком одежду. Стеклянная перегородка душевой кабинки немного приоткрыта, и я раздвигаю ее до конца. Внутри все переворачивается, когда я вижу ее. Алисии даже говорить ничего не нужно. Что бы ни случилось, это было ужаснее, чем я мог предположить.

Девушка сидит на полу кабинки, прижав колени к груди и уткнувшись в них подбородком. Мокрые волосы закрывают лицо. Горячие струи бьют в покрасневшую спину.

– Черт, Лиса, – ругаюсь я, резко поворачивая кран и выключая воду. Она даже не реагирует. Не двигается. Я опускаюсь на корточки. Моя одежда тоже промокла, пропитавшись горчим паром, но я даже не замечаю. Ничего вокруг не существует, кроме нее.

– Лиса, – шепчу я. Хватаю за плечи. Ее голова запрокидывается, как у тряпочной куклы, ударяясь затылком о заднюю стенку кабинки. Пустой взгляд останавливается на мне, но не видит. Она не пьяная. Это шоковое состояние. Мой взгляд скользит вниз по ее голому телу и снова медленно возвращается к лицу. Но замирает в области шеи. Застыв, я чувствую, как ледяной озноб пробегает по спине, обхватив пальцами ее подбородок, я поворачиваю голову Лисы сначала в одну сторону, потом в другую. На бледной коже шеи отчетливо виднеются посиневшие следы пальцев. Не очень яркие, ее не душили в полную силу… Я знаю, что это было.