Полночные узы - Лара Эдриан

Тесс тронула забота, которую проявляли к Данте воины иженщины. Здесь его любили, принимая таким, какой он есть. Они были его семьей,здесь был его дом, и он рисковал потерять все это только ради того, чтобыспасти ее. Страх Тесс, возмущение тем, как он с ней поступил, исчезли самисобой. Она смотрела на Данте, так тяжело пострадавшего из-за нее, ичувствовала, как ее переполняет любовь.

— Позвольте, — сказала Тесс, подходя к кровати Данте,заставляя всех расступиться. По глазам женщин Тесс видела: они понимают, чтоона сейчас чувствует. — Позвольте мне помочь ему... пожалуйста.

Тесс провела рукой по щеке Данте, все свое вниманиесосредоточив на его ожогах, пальцы осторожно скользили по обнаженной груди, накоторой изумительной красоты дермаглифы горели неестественно красным цветом ипузырились. Тесс осторожно прикладывала к ожогам руки, вытягивая жар и боль.

— Господи, — прошептал у нее за спиной кто-то из воинов, —она его лечит.

Удивление и надежда звучали в приглушенных голосах воинов иженщин — тех, кто стал для Данте семьей. Тесс чувствовала тепло их любви и насебе, но сейчас она не могла выразить им благодарность, все ее внимание былососредоточено на Данте — он должен выжить.

Тесс наклонилась и поцеловала его в приоткрытые губы, чутьоцарапалась об острые клыки, но приняла это как нечто естественное. Она любилаего таким, каким он был, и очень хотела сказать ему об этом.

Данте возвращался к жизни. Ожоги воина казалисьсмертельными, но чудесный дар его подруги победил смерть. Чейз, как и все, былудивлен способностями Тесс и ее преданностью Данте. Она не отходила от него нина секунду, как и он от нее, когда она впервые попала в бункер, практическидосуха выпитая Отверженными.

Все единодушно согласились, что они отличная пара: каждыйсам по себе сильная и независимая личность, а вместе они будут единым нерушимымцелым.

Тревоги дня понемногу улеглись, к вечеру в бункере воцарилсяпокой, и Чейз стал думать о доме. Его тревоги оставались с ним, дорога,ожидавшая его, вела во мрак и неизвестность. Совсем недавно будущее казалосьему четким и ясным, он знал, кто он и... с кем.

Сейчас он ни в чем не был уверен.

Чейз попрощался с обитателями бункера, покинул мир воинов инаправился в свой. Чейз позаимствовал машину в гараже Ордена, но не знал, кудаи зачем ему ехать.

Мог ли он теперь называть Темную Гавань своим домом?

За те несколько дней и ночей, что он провел в обществевоинов, его органы чувств обострились, кобура с девятимиллиметровой «береттой»и ремни с кинжалами стали привычной тяжестью на теле. Разве мог он теперьвернуться к размеренной жизни, которую вел прежде?

И Элиза?

Чейз больше не мог так мучиться — безумно желать женщину,обладать которой ему не суждено. Он должен сказать ей о своей любви, и пустьбудет что будет. Она обязана все узнать. Чейз не тешил себя иллюзией, что Элизаответит на его чувства. Честно признаться, он ни на что не надеялся. Он зналтолько одно: у него началась новая жизнь.

С легким сердцем Чейз свернул на дорогу, ведущую к воротамТемной Гавани. Все должно измениться. Он не знал, какие это будут перемены, ночувствовал, что в его жизни наступил переломный момент. Он проехал по усыпаннойгравием дорожке и остановился у входа в Темную Гавань.

В спальне и гостиной Элизы горел свет. Она не спала,возможно, волновалась, ждала его возвращения с последними новостями из бункера.

Чейз заглушил мотор, открыл дверцу машины, но едва егоботинок коснулся земли, как Чейз почувствовал, что поблизости кто-то есть. Онвылез из машины и потоптался на месте, предусмотрительно расстегнув пуговицыбушлата. Чейз обвел взглядом все темные углы в поисках врага, его слухобострился, улавливая малейший звук: шорох голых ветвей, потревоженных осеннимветром, джазовая композиция, которую любила Элиза...

И чье-то хриплое дыхание где-то совсем близко за спинойхрустнул гравий, Чейз сжал рукоятку «беретты» и повернул голову.

Кэмден.

Его появление поразило Чейза, как удар в живот. Племянниквыглядел еще хуже, чем в их последнюю встречу, хотя это казалось невозможным.Одежда и лицо в засохших пятнах крови — свидетельства недавних убийств, которыене удовлетворили его ненасытной жажды. Кэмден начал быстро приближаться, собнаженных клыков капала слюна, он не сводил с Чейза кровожадного взгляда,болезнь окончательно овладела его разумом и телом. Когда они столкнулись вквартире Салливана, сознание Кэмдена оказалось закрытым для Чейза, что бы он ниговорил, он не смог пробудить в племяннике хотя бы искру здравого смысла. Носейчас Кэмден был непредсказуем и опасен, как одичавшая собака.

С состраданием Чейз смотрел на племянника, ставшегоОтверженным, он чувствовал за собой вину, что не сумел вовремя найти и спастиего.

— Прости, Кэм, этого несчастья не должно было случиться. —Под прикрытием бушлата он осторожно взвел курок. — Окажись я на твоем месте,клянусь...

За спиной Чейза открылась дверь дома, кто-то приглушенновскрикнул. Чейз узнал голос Элизы. Время как будто замедлило ход.

— Кэмден! — Крик Элизы летел откуда-то издалека, долго имучительно терзая сердце. — Господи, Кэмден!

Чейз резко повернул голову, он требовал, чтобы онаостановилась, вернулась в Темную Гавань, но Элиза уже бежала к сыну, простираяруки, и ее белое одеяние развевалось, как крылья ночного мотылька, летящего наогонь. Она бежала навстречу смерти, и она погибнет, если Чейз позволит ейприблизиться к Отверженному, который еще недавно был ее любимым сыном.

— Элиза, остановись!

Но она не слышала его, продолжая бежать, хотя сквозь слезывидела, в какое чудовище превратился ее сын. Из груди Элизы вырвался сдавленныйвсхлип, но она не сводила с Кэмдена глаз, а ноги несли ее по лужайке кгравиевой дорожке, где он стоял.

Краем глаза Чейз отметил, как внимание горящих диким огнемглаз переместилось в сторону Элизы, взгляд нацелился на нее, Отверженныйугрожающе зарычал и присел, готовясь к прыжку. Чейз быстро переместился и всталмежду матерью и сыном. Почти машинально он вытащил пистолет и навел его наОтверженного.

Мгновения тянулись бесконечно долго.

Элиза приближалась, рыдая и выкрикивая имя сына.

Чейз считал оставшиеся метры, понимая, что еще несколькосекунд, и он не сумеет предотвратить трагедию. Выбора не было. Он должендействовать. Он не может безвольно стоять и смотреть, как Элиза…

Выстрел громом прозвучал в ночи.

Элиза закричала:

— Нет... не смей... нет...

Чейз стоял в оцепенении, продолжая давить на курок.Титановая пуля попала прямо в грудь Отверженного, он упал. В ту же секундуначалось разложение отравленного Кровожадностью тела, лишний раз доказывая, чтошансов на спасение у Кэмдена не оставалось. «Малина» превратила его в ходячегомертвеца. Теперь его страдания закончились.