Держу тебя - Наталия Романова

Он дотронулся кончиками пальцев до нежной кожи запястья девушки и вздрогнул, как от удара током, нахмурился, не веря себе. Простое прикосновение, невинное, а желание прошибло с такой силой, что стоило огромного труда не дёрнуть Машу на себя. Что за сумасшествие, в самом деле? Что в этой Марии свет Константиновне такого, что Серёгу сносит, как подростка при просмотре порнофильма? Ну, хорошенькая, миленькая мордашка, ну, беспомощный взгляд, ну, пухлые губы. Ноги стройные, аккуратные колени, грудь и вовсе небольшая, ничего выдающегося — фигурка ладная, пропорциональная, но точно сходить с ума не с чего. Сергей же сходил, слышал собственное грохочущие сердцебиение, глубокое дыхание, беснующийся бег крови, и только жалкими остатками разума останавливал себя от неосторожного шага.

Маша попала в затруднительное положение, нужно быть последней свиньёй, чтобы наброситься сейчас на девушку. Как-то не вовремя пришло воспоминание, что этот Аленький Цветочек с растерянной мордашкой спит с женатым мужиком, и вряд ли она не понимает, что делает, и насколько это мерзко на самом деле. Серёгу передёрнуло ещё сильнее, чем до этого. Такой стремительной смены настроения он не чувствовал с подросткового возраста, да и в ту пору ничего подобного не помнил.

В итоге, кое-как собрав по крупицам собственную стойкость, он по-дружески приобнял Марию Константиновну и подвёл её к дверям палаты, подумав, открыл дверь и помог дойти до кровати, на тумбочке рядом с которой и лежали очки. Устроив оправу на носу, Маша расправила плечи и поблагодарила Сергея Витальевича.

— Не за что, — Сергей постарался доброжелательно улыбнуться и вышел.

«И как это прикажешь понимать?» — спрашивал он себя, смотря в потолок в сумраке ночи, и ответа не находил. Сергей, естественно, хотел переспать с Машей, несмотря на острое неприятие — хотел. Отрицать этот факт было бы глупо, стояк в собственных трусах красноречиво указал бы на очевидное.

Сергей Витальевич прекрасно знал, что он чувствует, когда хочет просто трахнуть, даже когда не просто, а с какими-никакими намерениями. Просто переспать он хотел с Оленькой, от делать нечего, и потому, что нужно было спустить пар. С Людой, одной из своих похотливых «учениц», он даже заморачиваться со свиданием не стал, отымел в тренерской. С последним «подарком», подсунутым начальством, сочной брюнеткой, Сергей хотел покувыркаться, просто отказался от этой мысли, надоел эшелон озабоченных баб, но хотеть — хотел. Он не святой, не импотент, к тому же, свободен от обязательств.

Реакция на Марию Константиновну Сергею была непривычна, ему определённо было мало потенциального секса с ней, и так же определённо не нужно ничего большего, а по большому счёту, и секс с ней не нужен тоже. У Сергея была Оленька, может быть, через год он сделает ей предложение, они поженятся, будут жить долго и счастливо. Какая разница — с кем, если с той, кого Сергей любил, не сложилось, а с той, что вытряхивает из него душу одним своим умилительным видом, он не желает иметь ничего общего.

На Рождество устроили празднование. Старшим передвинули время отбоя, уже по традиции были приглашены девочки из соседней спортивной базы, устроена «дискотека», на которой отрывались по большей части тренеры и воспитатели, приглядывая одним глазом за подопечными. Совсем взрослых, а была и парочка совершеннолетних в старшем отряде, отпустили до утра, а малышне были вызваны аниматоры, занимавшие гавриков с обеда и до отбоя. К вечеру младший отряд не держался на ногах, многие уснули ещё до отбоя, а кто не спал, сидел тихо, не в силах бурно выражать восторг от праздника.

Тёмка перегулял, переутомился, совсем по-младенчески раскапризничался. Сергею Витальевичу пришлось усадить горе-спортсмена к себе на колени и читать Рождественские рассказы, книга лежала в холле на столе, именно её вслух читала Мария Константиновна. Поступок, который не мог себе позволить тренер — выделить одного ребёнка, даже один раз. Но какой выбор? Или отправить Тёмку бороться со своим состоянием самостоятельно, надеяться, что шестилетка «включит мужика», по итогу устроив среди ночи рёв, перепугав остальных гавриков, или уложить спать под бубнёж доброй сказки.

Нарисовался Марат, он зашёл тихо, зная, что если сорвёт отбой, Сергей Витальевич оторвёт ему уши, это в лучшем случае. На цыпочках прокрался в холл, увидел Сергея, сидящего на стуле, бубнящего сказку, и сонного Тёмку, остановился, взмахнул бутылками коньяка и шампанского и вопрошающе уставился на Серёгу.

— Тебе своих пора рожать, — вполголоса проговорил Марат, когда Сергей вернулся из палаты Тёмки, уложив его в кровать. Пацан вырубился, пушкой не поднимешь.

— Ага, я буду папой, а ты мамой, — Сергей ухмыльнулся.

— Пьющая мать — горе семье, — тут же известил Марат. — Давай Рождество отметим по-людски?

— Ты ж мусульманин, — Серёга отметил вероисповедание Марата для проформы, иронично. Марат был таким же мусульманином, как он сам православным.

— От всего сердца, брат, — нарочитый акцент и поднятый вверх указательный палец выглядели смешно. — Лучше найди закусон и позови своих.

Под «своими» Марат подразумевал воспитателей — две дамы предпенсионного возраста, выполняющие свои обязанности строго согласно должностной инструкции, и Марию Константиновну, взявшую на себя функцию воспитателя, завхоза, аниматора, мамы и папы. Дед Мороз и Зубная фея по-прежнему были прерогативой Сергея Витальевича.

Закуска организовалась сообща и быстро, у кого что было, то к столу и вынесли. Коллектив, немного уставший от самого проблемного отряда, был рад предложению Марата и торопился начать праздник. Воспитатели потирали руки и самозабвенно нарезали сало и солёные огурцы — прекрасная закуска для коньяка и шампанского. Сергей Витальевич поставил несколько коробок конфет «ассорти», сладкое он не любил, а родители дарили. Смущающаяся Маша сказала, что у неё только пряники, что было встречено на ура. Чем ещё закусывать шампанское с коньяком, как не «Невскими» пряниками с мятой.

Воспитательницы раздухарились, рассказывали анекдоты, порой на грани приличия, а то и за гранью. Марат охотно поддерживал беседу, подливая дамам, Сергей больше молчал и почти не прикладывался к рюмке. Алкоголь он употреблял редко, а на базе тем более. Дышать на детей перегаром Сергей Витальевич не мог себе позволить, так что после символических трёх рюмок остановился, Марат его отношение к алкоголю знал и не навязывался.

Мария Константиновна ограничилась фужером шампанского, прикладывалась больше к шоколадным конфетам, жуя сладости с таким забавным выражением лица, что у Сергея никак не получалось не смотреть.

— А что же вы, мальчики, не женитесь? — пьяно спросила одна из воспитательниц, персонал был временный, набранный на время зимней смены, об официальном семейном положении Сергея Витальевича не знали.

— Успеется, — засмеялся Марат. — Молодые ещё! Да, Серёг?

— Куда спешить, — Сергей поддержал приятеля, действительно, куда спешить, он даже не развёлся ещё.

— Что за молодёжь пошла, — одна из дам, уже в изрядном подпитии, осуждающе покачала головой. — Что парни, что девочки, одни гулянки на уме, никакой ответственности. Вот в наше время… — затянула было воспитательница, но была перебита Сергеем: