С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2 - Лора Ли

девочка! Не волнуйся, все пройдет. Лекарь говорил, что ты можешь не проснуться или можешь умом тронуться от мозгового воспаления, пугал меня до дрожи! Такая горячка у тебя была…А я не верила, день и ночь за тебя молилась, и бог вернул мою ласточку из-за грани! Не спеши, не страшись, все будет хорошо! Посиди-ка, я за водой пойду!

Нянька всхлипнула, потом улыбнулась, погладила Ирину по голове и широкими шагами вышла за дверь.

«Вот и отпала необходимость выдумывать оправдания, оказывается, беспамятство, с легкой руки местного эскулапа, на мозговое воспаление можно списать! Вот и ладненько! Спасибо, мир, неизвестный землянам! И тебе, Арина, спасибо. Пусть душа твоя найдет место лучшее! Я тебя не забуду».

Рассудив так и обретя некое душевное равновесие, Ирина Михайловна сидела на лежанке в ожидании обещанной лохани и воды, на время откинув думы о том, как жить дальше. Просто сидела, вперившись взглядом в оконце, где, даже сквозь серый налет на стекле, становилось все светлее и светлее — день набирал силу. Звуки снаружи доносились слабо, но вроде скрип колес, разговор невнятный, птичье то ли чириканье, то ли трели короткие. Первый день от попадания вступал в свои права.

Глава 8

Через некоторое время за дверью послышались шаги, она распахнулась, и в каморку, пыхтя, ввалился молодой парнишка с большим деревянным продолговатым тазом в руках. Вошел, поставил лохань(?) на пол, выпрямился и буркнул:

— Здорова будь, панна Арина! — после чего низко поклонился и продолжил, — Хорошо, что очнулась, мы тут переживали за тебя…Ну, многие. А уж тетка Дина да старостиха — так те прям извелись…. Ты уж, эта, не пугай их больше-то….

Парень вздохнул, провел по вихрам рукой и продолжил:

— Вот, лохань принес, нянька воду греет, я пойду пока. Ты подожди малость. Вот, яблочко пососи, есть-то тебе его еще рано, а рот освежит. Это ранние, с саду, я его обмыл, не боись! На, а я пойду… — протянул на ладони извлеченное из-за пазухи небольшое зеленое яблочко и выскочил за дверь.

«О, брат, как, — улыбнулась Ирина, держа в руке презент. — Похоже на белый налив. Интересные отношения. Вроде и панибратство, и нет-с уважением он к Арине-то, смущался, но все равно сказал. Значит, есть здесь те, кому девочка небезразлична, это хорошо! Как его звать-то? Микулка? Нет, Миколка? Дворовый? Так вроде? Да и какая разница, потом разберусь в социальной пирамиде. Сейчас бы помыться, чешется все…Господи, а как волосы-то промыть? Или уточнить про баню и уж там — до скрипа?»

Додумать Ирина не успела: вернулся Миколка с двумя деревянными же ведрами воды, от которой шел пар — горячая. Одно сразу вылил в лохань и сказал:

— Это… Счас еще поднесу, и тетка Дина следом идет, еды вроде сготовила втихую, и одежу чистую достала. Яблоко-то как?

Ирина надкусила фрукт и начала сосать, не жуя — сочное.

— Спасибо, Микола!

— Да ладно, на пользу! Я-за водой!

Парень заулыбался во весь рот, почесал в затылке и опять умчался. Подросток, лет 16-ти, ровесник Арине, наверное, худощавый, но не тощий, высокий и плечи широкие. Мужик будет видный: шатен, волосы вьющиеся, глаза темные, карие, наверно, веснушки на небольшом носу, уже и загореть успел; как Дина, круглолицый (родня?), губы пухлые, а на подбородке — ямочка! Одет в такого же, как у няньки, цвета и материала широкие брюки (скорее, шаровары) и рубаху свободную по колено и подпоясанную веревкой. И босой. Не положено или летом и так сойдет? Что за глупости в голову лезут…

Ирина откусывала яблоко, слегка пережёвывала, высасывала кисло-сладкий сок и сплевывала жмых в ладошку. Прав парень, сейчас ей в пустой желудок такой продукт вреден, а свежесть сока утоляла жажду. Через некоторое время в комнатку снова зашёл Миколка с ведрами и Дина — с подносом с плошкой и 2-мя кружками и большим свертком под мышкой. Принесенное женщина сгрузила на лежанку. Парень поставил ведра на пол, покрутился и был изгнан улыбающейся нянькой со словами:

— Иди уже, охальник! Позже умыкни подводу, в деревню поедем, к Вейре. И не говори лишнего во дворе-то! Очнулась, мол, паненка, а большего ты не ведаешь. А подводу я просила, чтобы Арину в баню отвести да в храм, требу провести за здравие, но ты всем это не говори, только если Петор-конюх спросит, ему можно. И быстро давай!

Микола ушел, а Дина выплеснула еще одно ведро в лохань, потрогала воду рукой и обернулась к Арине:

— Пока чуть горяча, но пол холодный, остынет быстро. Так что ты скидывай рубаху и в лохань на коленки, я волос подберу, вот, корень мыльный намочим и тряпицей оботру-обмою, а потом чистую одежу, на голову платок замотаем. Ну, давай, милая, скоренько!

Ирина не стала ломаться в ложной стыдливости: наверняка для прошлой панны было привычно, что нянька ее моет, а уж Ирина Михайловна давно стесняться в бане перестала. Да и доставшееся тело хотелось рассмотреть, принять его как часть себя. Хотя она по этому поводу дискомфорта не ощущала, главное, молодое, а кости целы — мясо нарастет! Эх, зеркало бы еще, но это позже…Мыться. Мыться!

С такими мыслями Ирина/Арина распустила завязки горловины и через голову сняла длинную рубаху, бросила на пол и ступила в лохань. Ноги закололо — горячо! Однако не так, чтоб не стерпеть, привыкла быстро. Постояла, оглядела себя и опустилась на колени. Лохань небольшая, но Ирина в ней поместилась.

Дина тем временем успела сверток на лежанке разобрать, подвинуть табурет ближе и разложить на нем нечто серое комком и кусок полотна примерно с пол-метра длиной. После чего взяла растрепанную косу девушки и обернула вокруг ее головы, закрепив волосы шпильками — так показалось Ирине. Тряпку намочила, потерла о серое нечто (мыльный корень?), велела подержать, а сама зачерпнула кружкой воды и стала поливать подопечную, сначала со спины, потом и спереди.

— Вот и славно, вот и хорошо! Унеси вода хвори, очисти от болезни мою ласточку, смой беды-огорчения, яви здоровье, даруй легкость телу и силу духу! — приговаривала Дина.

Ополоснув девушку, быстро начала тереть тряпицей спину, руки, живот грудь, слила, еще раз натерла, опять ополоснула, велела встать и повторила процедуру с ногами. Ирина молчала, отдавшись ее рукам. Вода действительно творила чудеса! Даже вот в таком «кривом» исполнении: становилось явно легче, но и подмерзать Ирина тоже стала.

Дина ускорилась, заметив, что девушка поежилась.

— Сейчас, милая, сейчас. Ты вот на рубаху встань, я грязную воду в ведро вылью и чистой тебя