Освобожденная возлюбленная - Дж. Р. Уорд

Дерьмо. Вампиры могли излечиваться со скоростью молнии, ноедва ли они были бессмертны.

Он вполне мог потерять свою сестру, так и не узнав еетолком.

При этой мысли, он быстро просмотрел ее жизненные показателина мониторе. Кровяное давление расы вампиров отличалось низким уровнем, носейчас, в случае Пэйн, оно стремилось к нулевой отметке. Пульс был замедленными неровным, будто за барабаны посадили белых парней. А у кислородного датчика вообщепришлось выключить звук, потому что он беспрерывно подавал сигнал тревоги.

Когда ее глаза закрылись, Ви подумал, что это может быть впоследний раз, и что он сделал для нее? Лишь накричал, когда она задала вопрос.

Он наклонился ближе, чувствуя себя полным придурком.

– Пэйн, ты должна держаться. Я достану то, в чем тынуждаешься, только не сдавайся.

Ее веки поднялись, и сестра посмотрела на него с позициисвоей закрепленной в неподвижном состоянии головы.

– Я принесла слишком много всего на твой порог.

– Не думай обо мне.

– Это все, что я когда-либо делала.

Ви снова нахмурился. Очевидно, эта последняя новость в духебрат/сестра была неизвестна только ему. Интересно, откуда, черт возьми, онаузнала о нем.

И что конкретно она знала.

Черт, еще один повод жалеть, что он не вел ванильную жизнь.

– Ты так веришь в этого целителя, – пробормотала она.

О, да не особо. Вишес был уверен лишь в одном: если ублюдокубьет Пэйн, то этой ночью всех ждут двойные похороны… учитывая, если от человекаостанется что-то, что можно закопать или сжечь.

– Вишес?

– Моя шеллан доверяет ему.

Пэйн подняла глаза вверх и больше не отводила взгляд. Онасмотрела на потолок? удивился Ви. На висящую над ней лампу? Что-то, чего он немог увидеть?

В конце концов, она сказала:

 – Спроси, как долго я пробыла на попечение нашей матери.

– Уверена, что у тебя есть силы для разговоров? – Когда онапродолжила смотреть на него, Ви захотелось улыбнуться. – Как долго?

– Какой сейчас год на Земле? – Он ответил, и ее глазарасширились. – Воистину. Сотни лет. Я была в плену у нашей мамэн на протяжении…сотен лет своей жизни.

Вишес почувствовал, как кончики клыков начало покалывать отзлости. Их мать… ему следовало знать, что обретенный с его женщиной покойпродлится не долго.

– Сейчас ты свободна.

– Да? – Она посмотрела на свои ноги. – Я не смогу жить вочередной тюрьме.

– Тебе не придется.

Сейчас ее ледяные глаза были проницательными.

– Я не смогу так жить. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Все его внутренности похолодели.

–  Послушай, я приведу сюда доктора и…

–  Вишес, –  хрипло сказала она. –  Воистину, я бы сделалаэто сама, если б могла. Но я не могу, и больше мне не к кому обратиться. Тыпонимаешь меня?

 Когда Вишес встретил ее взгляд, ему хотелось закричать,кишки связались в узел, пот выступил над бровями. Он был убийцей – рожденный ими специально обученный – но не этот набор навыков он хотел применить на человекесвоей собственной крови. Не считая матери. Ну и отца, но засранец затих и безего усилий.

Хорошо, поправка: на своей сестре.

– Вишес, ты…

– Да. – Он опустил взгляд на свою проклятую руку и сжал ее.– Я понимаю.

Глубоко под своей кожей, у самого сердца, его внутренняяструна начала вибрировать. За большую часть своей жизни он близко познакомилсяс ней… и она по-прежнему шокировала. Эта вибрация не возникала со времени егознакомства с Джейн и Бутчем, но она вернулась сейчас… с очередным «сдохните всечерти в аду».

В прошлом эта струна выбила его из рельсов, прямо в странужесткого секса и граничащих с опасностью вещей.

Со скоростью звука.

Голос Пэйн был очень тонким.

– И что ты скажешь?

Святой ад, он только что встретил ее.

– Да. – Он сжал свою смертоносную руку. – Я позабочусь отебе. Если дойдет до этого.

***

Пэйн смотрела из клетки своего неподвижного тела и все, чтомогла видеть, – это жесткий профиль брата. Она ненавидела себя за то, в какое положениепоставила Вишеса. Все время, проведенное на этой стороне, она пыталась выбратьдругой путь, другой вариант, другое… что-нибудь.

Но то, в чем она нуждалась, едва ли можно попроситьнезнакомца.

Но, с другой стороны, Вишес был для нее незнакомцем.

– Спасибо, – сказала она. Брат мой.

Вишес просто кивнул и продолжил смотреть прямо перед собой.Собственной персоной он представлял намного больше, чем совокупность черт лицаи огромного тела. Давным-давно, до ее пленения, она долго следила за Вишесомчерез всевидящие воды Избранных, и с первого мгновения, как увидела его наповерхности воды, поняла, кем он приходился ей… нужно было просто взглянуть нанего и увидеть себя.

Какую жизнь он вел. Начиная с военного лагеря и жестокогообращения их отца… а сейчас и это.

Под маской ледяного спокойствия в нем бушевала ярость. Пэйнчувствовала его злость каждой своей клеточкой, некая связь между ними помогалаей узнать то, что видели ее глаза: внешне Вишес был собран, словно кирпичнаястена, все составные части в должном порядке и накрепко спаяны воедино. Однако,под кожей внутри, он кипел от злости… внешним отражением чего стала его правая,обтянутая черной кожей рука. Начиная с самых краев перчатки, распространялсяяркий свет… который становился еще ярче. Особенно после того, как она задаласледующий вопрос.

Это может быть их последний раз вместе, осознала Пэйн. Онаснова посмотрела на Ви.

– Ты женат на целительнице? – прошептала она.

– Да.

Когда опять последовало молчание, Пэйн жалела, что ничем немогла заинтересовать его, было очевидно, что Вишес отвечал лишь из вежливости.И все же она поверила его словам о том, что он рад ее появлению здесь. Он непоходил на лжеца… не потому, что его заботила мораль и вежливость, но скорее потому,что ложь для него – бесполезная трата времени и усилий.

Пэйн снова скользнула взглядом по висевшему над ней дискуяркого света. Она хотела, чтобы Вишес взял ее за руку, прикоснулся к нейкак-нибудь, но она и так попросила у него слишком многого.

Лежа на металлическом столе, ее тело чувствовало себя как-тонеправильно, одновременно тяжелое и невесомое. Единственной надеждой Пэйн былиспазмы, пробегающие вниз по ее ногам, щекотавшие ступни, заставляя ихподергиваться в конвульсиях. Не все потеряно, если это происходит, убеждала онасебя.