Магия смелых фантазий - Лиз Филдинг

— Сочувствую.

— Такова жизнь, — пожал плечами Мэт. — Мы возили ее в Сан-Ариа, но София, когда узнала, разрешила пользоваться источником внизу на пляже. Я проложил дорожку из досок, чтобы им было легче спускаться к бассейну. Думаю, Софии нравилось, что можно с кем-то поболтать.

— Моя бабушка навещала ее, пока могла.

— Знаю. Встретил ее однажды… Пози не возражала, чтобы все так продолжалось, пока не продаст дом.

Энди уловила вопросительную интонацию и кивнула:

— Твоя мать может приходить когда хочет.

— Спасибо, — огляделся вокруг Мэт. — Здесь не очень-то уютно. Нужна помощь с уборкой? Потолок в ужасном состоянии.

— Ты строитель?

— Нет, но умею обращаться с метлой.

Он определенно хотел помочь, однако Энди думала только о том, чтобы лечь.

— Тут нужно кое-что посерьезнее. Если не возражаешь, подумаю об этом завтра.

— Уверена, что не нужна помощь?

— Длинный день, морская качка. — Она отпустила спинку стула, за которую держалась. — А поездка на такси — это отдельная история. Я к такому не привыкла.

Кажется, она его не убедила, но Мэт не стал спорить.

— Если ты уверена, так тому и быть. — Он задержался у двери. — Тут нет телефона, но ты увидишь шнур возле кровати в спальне и еще один над диваном в маленькой гостиной. Если что-нибудь понадобится, потяни, и я услышу колокольчик в саду. Техническая отсталость, — заметил он с легким сарказмом.

— Обходитесь тем, что имеете.

Он не испугался и прибежал, думая, что в дом Пози проник грабитель, а она так грубо обошлась с ним.

— Спасибо, Мэт, ты очень хороший сосед, а я обещаю быть добрее, после того как высплюсь.

— Прости, что напугал тебя.

— За то, что спас меня от необходимости сунуть голову в шкаф с пауками, — Энди передернула плечами, — ты полностью прощен.

Он улыбнулся, кивнул и вышел из дома. Энди проводила глазами удаляющуюся фигуру, заперла дверь и вернулась в кухню. Вода уже лилась ровной струей, и она закрутила краны. Теперь, когда у нее есть свет и вода, надо подумать, где спать. Личные покои Софии располагались на первом этаже, но Энди не могла и подумать, чтобы воспользоваться ее кроватью. Детьми они спали на втором этаже. Она вспомнила, как, свернувшись калачиком под одеялом, наблюдала за проплывающими за окном кораблями. Однако сейчас ей не хотелось подниматься вверх по пыльной лестнице с клубками паутины на перилах. План на завтра не вызывал вопросов — ей предстояла большая уборка.

Энди почистила зубы и умылась холодной водой. В маленькой гостиной Софии она сняла с дивана покрывало, открыла створки стеклянной двери, повесила его в самом дальнем углу террасы и хорошо выколотила, чтобы все пауки и букашки попадали в сад.

Вдали маячили огоньки кораблей, и она на минуту замерла, вдыхая свежий морской воздух. Ее одолела зевота. Закрыв двери, она облачилась в пижаму и завернулась в легкий шелковый халат, пожалев, что не прихватила более теплый. Энди нашла шнур и подвязала его от греха повыше — не хватало только случайно задеть его и поднять тревогу: Мэт наверняка примчится в страхе, что она лежит бездыханная. Она заснула раньше, чем донесла голову до подушки.

Энди проснулась от холода: тело занемело, шея не поворачивалась. Однако в окно сквозь открытые жалюзи уже заглядывало солнце. Она лежала не двигаясь, в надежде, что утренняя тошнота перестала беспокоить ее. Не тут-то было!

Она умылась, завязала волосы на затылке и пошла на кухню в поисках съестного. Лучи восходящего солнца безжалостно осветили царящий на вилле хаос, невидимый при вечернем освещении. Энди нашла чайник, наполнила водой и поставила на древнюю плиту. Она рискнула включить бойлер, и, как ни странно, пробки выдержали. Вымыв под струей горячей воды чашку, она заварила пакетик мятного чая и достала пресный бисквит — обычно это помогало успокоить желудок.

Энди вышла на веранду в надежде, что свежий воздух прояснит голову, но на стульях не было подушек. Тогда она прошла через сад до скамейки, поставила чашку и повертела затекшей шеей. Соблазнившись заманчивым шуршанием волн на песке в маленьком гроте внизу, она знакомой тропинкой спустилась на пляж. Энди скинула босоножки и подошла к самой кромке воды. Неожиданная волна — холодная и бодрящая — захлестнула ее по щиколотки. Ей вдруг захотелось окунуться, но для этого надо было вернуться в дом за купальником…

Бывают неповторимые моменты, и это был один из таких. Поднявшись по крутой дорожке вверх, она уже не вернется на пляж. Энди оглянулась. Укромный грот трудно заметить с моря, а соседи наверняка еще спят. Закатив глаза от собственной, чисто британской стыдливости, она сбросила халат, вылезла из пижамы и бросила их на ближайший камень. Жест, странным образом, пробудил чувство свободы. Она подняла руки навстречу теплым лучам солнца, наслаждаясь легким бризом, ласкавшим тело, как прикосновения любовника.

Энди зашла в море по колено, и по телу побежал озноб. Вода поднялась до бедер, охлаждая разгоряченное тело. Она положила руки на все еще плоский живот, вспоминая момент, когда Клив, обезумевший от горя, почти не отдавая отчета в том, что делает, со стоном вошел в нее, и сделал ей ребенка. Энди вздрогнула, но не от холода.

С ее стороны было неправильно, эгоистично воспользоваться моментом его слабости. Вместо того чтобы спасти его, она снова причинит ему боль. Ахнув, когда вода захлестнула живот, она бросилась в воду и поплыла к дальней стенке грота и обратно. Дрожа, выскочила из моря и бегом бросилась к горячему источнику. Только погрузилась по шею в каменную купель, как осознала, что она не одна. Энди оглянулась.

Клив стоял, облокотившись на камень, на который она бросила одежду. Сложив руки на груди, он улыбался.

— Ради этого стоило пролететь тысячу километров, — сказал он.

Увидеть ее, синюю от холода, покрытую гусиной кожей. Сомнительно…

— Ты давно здесь?

— Достаточно давно.

Вероятно, он уже был в саду, когда она раздевалась, салютовала солнцу…

— Джентльмен должен был отвернуться.

— Только идиот смотрел бы в другую сторону. Чтобы не смущать даму, джентльмен притворился бы, что ничего не видел, — говорил Клив, скидывая ботинки, стаскивая носки, снимая через голову рубашку и бросая на камень рядом с ее одеждой. — Однако уверен, твой отец предупреждал тебя, что я не джентльмен.

— Если ты не идиот и не джентльмен, то кто же?

— Честно?

— Стой. Что ты делаешь?

— Присоединяюсь к тебе в этой огромной ванне. Хочу сообщить, что не принимаю твоего увольнения. — Он сделал паузу прежде, чем расстегнуть ремень брюк. — Если ты не предпочтешь выбраться сюда ко мне.

Обнаженные, они без всякого стеснения провели вместе ночь. Он видел, как она раздевалась, а потом бежала к источнику. Глупо было проявлять ханжество, но ничто не могло заставить ее выйти голой ему навстречу.