Страх близости. Как перестать защищаться и начать любить - Илсе Санд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть и другой способ почувствовать себя защищенным – для этого достаточно самому попытаться стать идеалом, о чем более подробно я расскажу в следующем разделе.
Многие из нас всю жизнь стремятся к тому, чтобы их считали «нормальными». Под «нормальными» большинство людей подразумевает тех, с кем хочется строить серьезные отношения. Тех, кого хочется любить вечно. Эта идея несостоятельна и обречена на провал с самого начала. Полагать, что надежные отношения гарантированы, если ты сам стал таким «нормальным» идеалом, – значит, пытаться почувствовать себя полностью защищенным, а подобное невозможно.
Никто не может быть уверен в том, что у его избранника в какой-то момент не изменятся вкусы или планы на будущее. Ведь жизнь – это непрерывное движение, мы постоянно меняемся. Это большое искусство – найти в себе смелость жить настоящим и научиться плыть по течению жизни.
Если вы берете на себя роль идеала, то по-настоящему близкие отношения построить будет непросто, поскольку настоящая близость предполагает полную искренность в любых ситуациях.
Как мы видим, стараясь избежать страданий и печали, люди неосознанно используют множество различных стратегий. К сожалению, нередко эти стратегии заставляют нас отказываться от чего-то действительно желанного. В подтверждение своих слов далее я проанализирую стратегию самозащиты, которая часто ложится в основу всех остальных стратегий.
По сравнению с действительностью наше представление о своих родителях и собственном детстве порой бывает сильно приукрашенным. Как только родители в нашем восприятии перестают быть обычными людьми и становятся неким идеалом, мы дистанцируемся от действительности, и это может помешать нам ориентироваться в жизни.
Некоторым из нас свойственно сильно приукрашивать представление о родителях и воспоминания о детстве. На свой первый сеанс психотерапии Айрис пришла в полной уверенности, что ее детство было совершенно безоблачным:
«У меня было просто чудесное детство – я решительно не понимаю, почему сейчас моя жизнь так сложна. Мои родители во мне души не чаяли. Мама была домохозяйкой, поэтому дома всегда был кто-то из взрослых. Я чувствовала себя защищенной. У меня было необыкновенно спокойное детство. Мне неловко оттого, что я пришла к вам. Я никому не сказала о своем визите к вам, и никто ничего не должен знать, особенно мои родители».
Идеального детства не было ни у кого из нас. Безупречных родителей не существует, и с детских времен у каждого из нас остались более или менее значительные травмы. Тем не менее некоторые люди полагают, что их детство было безупречным.
Судя по моему опыту, чем более безмятежным и красивым человек описывает свое детство и родителей, тем более нелегким было это время на самом деле. Так, в ходе дальнейших сеансов терапии выяснилось, что в детстве Айрис была совершенно лишена родительской любви и искреннего внимания с их стороны.
У тех, чье детство и правда было хорошим, не возникает желания то и дело упоминать об этом. О своих родителях они отзываются с теплотой и благодарностью, ничто не мешает им рассказывать как о хороших моментах, так и о пережитых в детстве трудностях.
Пациенты, настаивающие на том, что их детство было совершенно безоблачным и безмятежным, нередко в попытках доказать непогрешимость отца и матери используют следующий аргумент: «Они всегда проявляли ко мне интерес». Такая формулировка заставляет задуматься: а что, собственно, следует понимать под интересом, если речь идет об отношениях между родителями и детьми?
Можно выделить два вида родительского интереса. Во-первых, заинтересованность в том, чтобы что-либо шло хорошо. К примеру, я заинтересована в том, чтобы у моего избранника все было в порядке, потому что от этого зависят мое настроение, доходы и социальный статус. Все родители заинтересованы в благополучии собственных детей – это позволяет им почувствовать себя хорошими родителями, наслаждаться радостью ребенка, радоваться вместе с ним и гордиться своим потомством. Заинтересованность в других людях сродни заинтересованности в предметах, которые мы хотели бы использовать в каких-то своих целях.
Другой вид интереса – это забота о чувствах ребенка (или партнера). Стремление как можно лучше понять близкого человека, изучить его уникальные особенности, проявлять заботу о его чувствах ради него же самого и по его же просьбе – это нечто совершенно иное, нежели заинтересованность в чем-то. Здесь уместно привести рассказ одной из моих пациенток, прошедшей длительный курс терапии:
«Сейчас я вижу, что в детстве со мной обращались как с вещью. Мои чувства никого не интересовали. Никто не спрашивал меня о сокровенных желаниях и надеждах. Родители вели себя так, будто заранее знали обо мне все, хотя никогда не интересовались этим. И я пыталась стать такой, какой они меня видели».
Впоследствии она вспомнила и осознала пережитое в детстве одиночество, по достоинству оценив всю проделанную работу: сначала она отказалась исполнять навязанную ей родителями роль, а затем постаралась выяснить, кто же она такая на самом деле.
Другая моя пациентка в ходе сеансов постепенно пришла к пониманию того, что сама она, будучи матерью, проявляла скорее заинтересованность, а не заботу, – и осознать это было мучительно. Вот что она рассказала:
«Став матерью, я все время очень боялась, что окажусь недостаточно хороша для этой роли. Я смотрела на сына и пыталась отыскать признаки, которые помогли бы мне понять, хорошая я мать или плохая. Когда ему было грустно, я считала это свидетельством своей несостоятельности. Я была не в силах поддержать сына в грусти, отыскивая вместо этого все новые и новые способы развеселить его. В итоге получалось, что его чувства меня не заботили – на это у меня просто не оставалось сил».
Когда я завожу с пациентами разговор об их детстве, они часто начинают рассказывать о себе как о родителях и ужасно расстраиваются, замечая собственные ошибки. Это – своеобразная форма самозащиты: не желая признавать ошибки своих родителей, они переключаются на личные недочеты. Подобной поведенческой стратегии они придерживаются на протяжении всей жизни. Таким образом они защищают придуманные образы отца и матери. Даже обнаружив, что мама и папа были далеки от идеала, они убеждают себя, что совершенные родителями ошибки чрезвычайно малы по сравнению с их собственными.
Это вовсе не означает, что анализировать себя как родителей и пересматривать свое поведение по отношению к ребенку вредно. Однако, пока вас окончательно не поглотило чувство вины, необходимо уяснить, что идеальных родителей не бывает, а через психологическую травму так или иначе проходит каждый ребенок. И это хорошо. На взрослого человека опыт детских травм часто действует как прививка. Неудачи в определенной степени идут на пользу детям и подросткам, которые, взрослея, открывают в себе именно те качества, что в противном случае остались бы не задействованными.
