Никогда не говори, что умрешь - Джон Ричардсон

Позже мы поняли, что Мики никогда не было, когда Чарли прибегал к финишу. У него всегда находились какие-то оправдания. Когда он повзрослел, и стал более агрессивным, он требовал, чтобы всё было, как хочет он. Пару раз мы даже подумывали о конфронтации. Год за годом он был там, сажал Чарли на велосипед и ехал в сторону станционного моста, провозил его миль шесть и ссаживал у посёлка Окендон, где тот спокойно продолжал свой забег уже вниз по основной дороге, Лайм Роуд и по кругу (ещё миль шесть) — вполне достаточно, чтобы взмокнуть. Там он уже гнал на всей скорости и победоносно выбегал на южную аллею, по направлению к Реку, и под восторженные крики детей и взрослых пересекал финишную ленту.

Мой брат Чарли тоже подрабатывал, развозя корреспонденцию. Но он не любил сразу отдавать деньги, которые платили ему клиенты. Он говорил Дереку Холлсу, что, когда звонил, дома никого не было. А когда через три месяца получателям отказывали в корреспонденции, и они прибегали к магазину Холлсов, чтобы выказать своё негодование, у Чарли возникла серьёзная проблема. Отец задал ему тогда хорошую трёпку. В другой раз он стащил целый ящик фруктового ликёра у миссис Холле, а когда понял, что внутри, захотел вернуть всё это обратно, да ещё с компенсацией в размере трех пенсов за каждую бутылку. Не очень-то мудрое решение. Но Чарли было всё равно. Наших родителей еле-еле удалось уговорить отпустить Чарли со школой в Швейцарию. Но его засекли с друзьями, когда тот тайком выбирался из гостиничного магазина. Так он никуда и не поехал.

Папа не позволил бы даже ветру принести листочек с чужого сада, что же говорить об украденных товарах или воре из его семьи. И это был его перворождённый сын! Чарли выгнали из дома. Ему исполнилось 14, когда он спал в вагонах с углём на станции. Я приносил ему свою буханку хлеба, которую он раздирал в клочья, как будто у него не было завтрашнего дня. По правде сказать, тогда у Чарли его действительно не было. Но спустя несколько дней, когда гнев отца немного спал, ему позволили вернуться домой. Помню, как я вычислил Чарли по присутствию его единственного верного компаньона, красного велосипеда «Raleigh», в нашем неухоженном саду, который валялся в высокой некошеной траве. Чарли быстро проскочил в нашу спальню. Мой бедный старший брат, с которым не так-то просто поладить, еле живой, жутко грязный и вонючий, обессиленный и безмолвный, рухнул на кровать и затих, подобно мертвецу. Так он, почти не шелохнувшись, беспробудно проспал целых два дня, иногда приподнимая задницу и издавая громкие звуки. Должно быть, он очень устал, поскольку был не в состоянии ответить на моё нетерпеливое раздражающее выжидание. Всё же, хотя он не мог говорить, его случайное усталое пуканье и еле слышное дыхание говорили мне, что пришел конец его криминальной жизни.

Поразмыслив, должен заметить, что папа отличался весьма жёстким характером и, возможно, Чарли, больше чем кто-либо из нас, познал его жестокость. Будучи подростком, он упорно сопротивлялся адскому труду. Его можно было сравнить с отцом-«большевиком» Мики О’Шеа, которого обзывали «пушечным мясом». Но, когда Чарли было чуть за двадцать, судьба даровала ему прекрасную девушку по имени Рита. Он познакомился с ней во время отдыха в Испании, влюбился в неё и быстро переехал в Ирландию. Так, с помощью достойной женщины, он устроился на замечательную работу, нашёл прекрасных друзей и познал настоящую, удивительную сторону своей натуры, которая полюбилась многим жителям Залива Голуэй, Западной Ирландии. Непостижимо, что хорошая женщина может сделать для мужчины.

То же самое случилось и со мной, только вот мне понадобились годы, чтобы по-настоящему понять свою удачу.

* * *

Мои этические соображения несколько отличались от философии Чарли. Взвесив все «за» и «против», я подумал, что лучше уж буду платить по счетам и потому решил покинуть отчий дом в поисках лучшей жизни. Но только совсем недавно я узнал, каким мошенником был мой брат Пит.

Мой пятилетний братец Пит в нашей семье был тёмной лошадкой. Скорей всего, это он и Раймонд Пэйн, брат моего соперника, опустошали вагоны, стоявшие на запасных путях станции Окендон. Они обнаружили там коробки с игрушками, и стали таскать их оттуда прямо в моё логово из старой лодки, на сооружение которого я потратил шесть недель! Как-то раз мой самый младший брат Ян вбежал в это убежище, находящееся в ярдах ста от нашего дома, прямо за домом Пэйнов, и совершенно невинно обнаружил этот чудесный тайник. Он подумал, что сегодня Рождество. Какой счастливый бежал он домой, размахивая разными игрушками и симпатичными мягкими медведями. Несложно догадаться, какой подарочек на Рождество получил Пит...

Рассказав эти разоблачающие истории о братьях, хочу сказать, что они — чудесные законопослушные граждане с великодушным сердцем, и каждый год, посещая их в тюрьме, я говорю, что очень их люблю.

Ну а теперь серьёзно. И Пит, и Ян последовали по моим стопам в мир музыки. Пит играл в блюзовой группе Джона Даммера в 1970-х, а позже стал техно-барабанщиком «Рубеттс» и Сьюзи Кватро[6]. В настоящее время он упорно делает карьеру певца и поэта. В мае 1984 г. Ян возглавил хит-парад, а ещё вместе с Ником Коллером он со-продюсировал Шер, по ходу дела сочиняя песни для Элиса Купера[7].

* * *

Спустя годы мы начинаем понимать, насколько глубоки наши впечатления от первых лет жизни, навсегда оставляющих свой отпечаток, формируя или деформируя наши личности. Этот отпечаток вынуждает нас формировать определённое мнение о себе, о других и о жизни в целом. Привычки и жизненная позиция подобно татуировке остаются на теле ума, так же как надвигающаяся на освобождённого заключённого тень тюремного здания.

Родители, кому нас даровали, и кого подарили нам, на кого пал выбор защищать и заботиться о нас, порой становятся самыми большими шипами на пути к полноте и единению с собой. Такова власть этого закона. Мы думаем, что лишены выбора в происходящем, по крайней мере, до наступления отрочества и зрелости. К сожалению, порой к тому времени уже слишком поздно. Жребий брошен. И именно поэтому: никогда не следует сдаваться. Всё ещё можно преодолеть. Добро всегда противостоит злу. Стоит лишь понять, что каждый человек хороший. Могу привести доказательство. Некоторые люди хороши для всего. Некоторые люди хороши кое для чего. Некоторые люди непонятно для чего хороши. Вот поэтому мы все для чего-нибудь да и сгодимся. Вот что я понял.