Тест для убийцы - Уилл Лэвендер

— Телефонный звонок, — все же произнесла Мэри. Ее сердце вновь ускорило ритм, а лицо запылало.

— Какой звонок? — спросил Уильямс.

— Тот странный звонок отцу Полли, когда голос в трубке сказал: «Я здесь». Как будто девушка находилась в колодце. Это была Полли. Ей как-то удалось добраться до телефона. Она…

— Обстоятельства, — сказал Брайан насмешливо, и задние ряды разразились смехом.

Уильямс взял маркер и вывел на доске: «4 августа».

Затем мягко произнес:

— «Я здесь, — сказала незнакомка, — я здесь». Это была Полли? А может, чья-то дурная шутка? И где это «здесь»?

Профессор не стал включать флуоресцентные лампы, и аудиторию пронизывали полосы желтого, почти золотистого света. Уильямс стоял позади солнечных лучей, едва различимый за завесой пыли.

— Итак, леди и джентльмены, — сказал лектор, громко щелкнув колпачком маркера, — теперь у вас чуть больше пяти недель, чтобы разыскать Полли, иначе ее убьют.

Территория Винчестера делится на две части: Нижний двор, где располагаются все учебные помещения и общежития младших курсов, и Верхний двор — там находятся дома студенческих братств и проживает большинство преподавателей. Легенда о великом сотворении университета восходит к пятидесятым годам, когда Нижний двор представлял собой женский колледж, а Верхний двор являлся малопосещаемым факультетом богословия. Именно на Нижнем дворе впервые в число студентов приняли представительницу национальных меньшинств, чернокожую девушку по имени Грейс Мерфи. Учащиеся с Верхнего двора не на шутку разгневались и даже восстали против «нижних». Ныне заклейменный позором полицейский Генри Родрам лично принимал участие в этих беспорядках. Говорят, дело было так: Родрам с несколькими студентами-богословами пронесли двадцать галлонов бензина на расстояние в полмили от Верхнего двора к Нижнему и разлили все вокруг фундамента Тригби-Холла, где жила Грейс Мерфи. Тригби-Холл и еще несколько близлежащих строений — Норрис, Флимонт и Грей-брик-билдинг — воспылали огнем. В ту ночь, 27 мая 1955 года, фактически сгорела большая часть зданий Нижнего двора. На следующий день Грейс Мерфи забрала документы, и лишь в середине шестидесятых (спустя год после того, как Винчестер стал гуманитарным колледжем с совместным обучением), «цветным» позволили поступать сюда.

Мелкая речушка, называемая Миллерс-Крик, делит территорию университета точно пополам, а виадук, соединяющий Верхний двор с Нижним, позволяет студентам переходить из одного полушария в другое. Именно здесь субботним вечером прогуливался Брайан Хаус. Виадук имел свою собственную историю: покушения на самоубийство, несчастные случаи, печально известная и совершенно неумелая попытка душевнобольного студента взорвать его в восьмидесятые. Во время войны во Вьетнаме учащиеся соорудили импровизированную баррикаду на одной стороне моста, чтобы преподаватели могли попасть на Нижний двор только по шоссе № 17, проходящему через самый центр Дилейна. Профессора были слишком гордые, чтобы совершать такой объезд, и поэтому на неделю все занятия либо отменились, либо проводились прямо на реке: лектор на одном берегу, а студенты, усевшись на грязную траву, — на другом. После шестидневной ничьей молодежь нехотя вернулась в аудитории.

Брайан уже немного выпил и к утру собирался надраться как следует. Сгустились сумерки. Дул холодный сентябрьский ветер. Вверху, в Норрис-Холле, несколько окон в комнатах первокурсников были распахнуты, и оттуда доносились звуки трансляции баскетбольного матча, эхом разлетавшиеся среди зданий на берегах Миллерс-Крик. Брайан стоял на середине моста и по привычке смотрел вниз, внимательно вслушиваясь в звучный плеск реки. Каждый раз, когда он приходил, все здесь напоминало ему о детстве, о звонком журчании далекого ручейка в лесу, о тех временах, когда он с отцом и братом уходил на долгие пешие прогулки по горам Катскилл. В одном из таких походов они заблудились, и тогда отец сказал им с Марком: «Останемся здесь. Если заблудились, никогда не паникуйте. На этих тропах всегда кто-нибудь есть». Они прождали на одном месте три часа, но никто так и не появился. Стало темнеть. Брайан заметил, что отец напуган или попросту замерз — он весь трясся, словно его колотили палкой. В конце концов, едва разбирая дорогу во тьме, они пошли. Значительно позже, примерно около полуночи, услышали гул шоссе. Выйдя на дорогу, на попутке добрались до города. Три дня отец Брайана не мог даже взглянуть на сыновей.

Речушка убегала к фиолетовой кромке леса и, обогнув Верхний двор, исчезала неподалеку от «Экономического центра Гири», впадая в реку Тэч примерно в двух милях от университетского городка. Иногда Брайан представлял себе, как прыгнет в воду и затеряется в потоке, а через милю его труп, развернувшись лицом вверх, поплывет домой.

В лицо Брайану дул прохладный ветер. Розовая поверхность Миллерс-Крик подрагивала. Брайан попробовал сконцентрироваться на самой далекой точке, где река скрывалась в лесу. Там, под сенью деревьев, еще на первом курсе он похоронил Вещь. Вся семья называла этот предмет именно так — «Вещь». Они даже не могли подобрать подходящего слова. Просто Вещь, как будто назвать означало поверить в его существование. Смириться. Они хотели спрятать предмет, укрыть от своих мыслей. Так его и стали называть — Вещь. Теперь Вещь представляла собой всего лишь участок взрытой почвы на дне реки и отметину от ногтей в земле на берегу. Каждый вечер Брайан приходил сюда, чтобы удостовериться, что Вещь никто не потревожил. Нет, все осталось по-прежнему. Грязь…

— Брайан?

Вздрогнув, он обернулся и увидел перед собой девушку. Кроме них, на виадуке не было ни души. Большинство студентов остались на Верхнем дворе, в доме одного из братств, и готовились к субботней ночи.

— Ты пытался?.. — спросила она.

— Нет, — сказал Брайан. — Я просто смотрел на воду… смотрел, как она…

Он не мог объяснить. Черт возьми, он и не должен ни перед кем отчитываться. И вообще, кто она такая?

— Я Мэри, — произнесла девушка, — мы с тобой в одной группе на Курсе логики.

— А-а. Курс этого чудика.

Мэри отвернулась, оскорбившись за профессора Уильямса.

— Он не так уж плох, — прошептала она.

— Ну и кто убийца? — спросил Брайан — он стоял спиной к девушке, облокотившись на бетонные поручни моста.

— Отец Полли, кто же еще, — ответила Мэри. Она колебалась, вставать ли рядом с ним? Может, таким жестом он приглашал присоединиться? Хочет ли он завязать долгий разговор или попросту ведет себя как обычно и лениво тянет время?

— И он собирался ее прикончить?

— Он думает, что защищает ее, — ответила Мэри.

— Но Уильямс ведь сказал «убийство». Что это за защита такая?

— Ты никогда не задумывался, а вдруг Уильямс не говорит всей правды?

— Да кончай ты. Он всю дорогу нас запутывает. Это и так ясно. Но есть же правила, и это одно из них. Какой смысл в игре, если в ней нет правил? Уильямс сам сказал, что девушку убьет похититель.