Тест для убийцы - Уилл Лэвендер

— Это первый вопрос, — сказал теперь Уильямс. Похоже, наставник все же захотел дать некоторые ответы, но прежде всего нужно было задавать верные вопросы. — Кто жертва? Ее зовут Полли.

Некоторые студенты засмеялись.

— Дурацкое имя, — сказал кто-то.

— Да, дурацкое, — согласился Уильямс.

— «Полли хочет крекер, — процитировал Брайан, — но сначала мне нужно с нее слезть». Это песня Курта Кобейна.

Он нахмурился. Брайан терпеть не мог искусственности, в особенности заимствованной у современной культуры, и, возможно, по той причине, что собственное притворство — упорное стремление скрыть свои чувства и подстроиться под других — он ненавидел больше всего. Брайан решил, что с этой минуты, что бы ни произошло потом, предмет Уильямса ему не по нраву.

— Верно, — сказал Уильямс. — Есть еще вопросы?

— Сколько ей лет? — обратился кто-то с заднего ряда.

— Восемнадцать, — ответил профессор. Примерно в этом возрасте все поступали в Винчестер.

— Как она выглядит? — спросил еще кто-то.

— Она невысокая. Носит много бижутерии. Любит пирсинг: у нее проколот пупок и по нескольку дырок в каждом ухе. На копчике татуировка в виде китайского иероглифа. Она красит отдельные пряди в темно-рыжий цвет и стесняется своего роста. Ей хотелось бы быть повыше.

Словом, Полли почти не отличалась от большинства девушек.

— Где она? — спросил Брайан.

— Место, — сказал Уильямс.

— Как она туда попала? — недоумевал юноша.

— Обстоятельства. Последняя из выделенных переменных. Смысл: до нее мы еще не дошли.

— Херня какая-то, — пробормотал Брайан.

— Возможно, — сказал Уильямс. — Возможно, все это херня. Но Полли в опасности, и если за шесть недель вы не найдете ее, она умрет.

В аудитории вновь воцарилась тишина. Часы в Восточном зале продолжали тикать, а полоса солнечного света коснулась подиума, на котором стоял Уильямс.

— Какое это имеет отношение к логике? — спросил студент с портфелем. Он был самым практичным в группе и единственным, кто выбрал Курс логики и мышления 204 по собственному желанию, то есть сам себя наказал. Студент Винчестера во втором поколении, он специализировался в гуманитарных науках. В 1980-е, когда по стране прокатилась реформа образования, Винчестер получил статус университета. В то время этот небольшой колледж, расположенный в городке Дилейн, что в центральной части штата Индиана, всегда оставался в тени знаменитой католической школы, которая находится в ста пятидесяти милях к северо-западу. Такое положение дел оказалось не совсем уместным, принимая во внимание тот факт (непременно упоминавшийся во всех брошюрах), что среди выпускников Винчестера было больше стипендиатов Родса и Фулбрайта, чем в Нотр-Дам[2]и Международном университете Блумингтона, вместе взятых.

Когда Винчестер превратился в университет, программа обучения, как и ожидалось, стала более конкретной. Более специализированной. Спустя почти двадцать лет некое отчуждение среди преподавателей все еще сохранилось, а на фирменных бланках кое-кого из представителей «старой гвардии» по-прежнему красовалась надпись «Винчестерский колледж». Отец студента с портфелем окончил тогдашний Винчестер и теперь занимал пост профессора математики в Темпле. Его сын не блистал в обращении с цифрами, зато всегда выбирал кратчайший и наиболее простой путь к выходу из лабиринта.

Его звали Дэннис Флаэрти, но студенты в шутку окрестили его Дэннисом-бесенком,[3]что само по себе было высочайшей степенью иронии: Дэннис не мог никому досадить, даже если бы заслужил такое право. Его прагматизм в первую очередь использовался, чтобы избегать конфликтов, а благодаря своей способности искусно играть роль рьяного спорщика Дэннис снискал уважение в братстве «Фита-Каппа-Тау», членом которого некогда являлся его отец. Юноша жил на верхнем этаже в доме братства, в отдельной комнате, которая могла вместить десятерых. У него были черные курчавые волосы. Другие члены «Тау» недоумевали, как Дэннису удается покорять женщин без всяких усилий. То и дело к нему в комнату захаживали девушки, и согласно старой, но нередко нарушаемой традиции многих братств парни заглядывали в щель под дверью и видели на полу две пары ног. Спустя час дверь отпиралась, и в комнате раздавалась легкая музыка, что-нибудь из произведений Монка, Мингуса или Колтрейна. Ребята из «Тау» никак не могли понять, каким образом Дэннис ухитрился очаровать Саванну Клепперс, занимавшую девятое место в печально известной «Шкале Тау». Тем не менее почти каждый вечер она исчезала за дверью его комнаты.

А дело было просто в обаянии, и Дэннис обладал им в избытке. Он мог легко отговориться от любой лжи, любого проступка, и то же умение позволяло ему убедить кого угодно в чем угодно. Когда братство штрафовали, что нередко случается, на переговоры с руководством университета посылали именно Дэнниса. Если главой комитета была женщина, штраф неизбежно урезался или отменялся вовсе. Дэннис одевался по-иному (он носил костюмы фирмы «Брукс бразерс», туфли «Мефисто» и свой вездесущий портфель), говорил по-иному (часто употреблял в обычной речи такие слова, как «следовательно» и «вероятно») и вел себя тоже по-иному. Несомненно, Дэннис Флаэрти отличался от большинства молодых людей в университете и прекрасно знал это.

— Логика есть уничтожение заблуждений, — резко произнес Уильямс, отвечая на вопрос Дэнниса. — По сути, это индуктивный или дедуктивный процесс, который выстраивает заключение на основании набора абстрактных понятий.

Присутствующие сосредоточились. Некоторые достали из рюкзаков блокноты и защелкали ручками. Но Уильямс вернулся к теме убийства.

— Логика поможет вам отыскать девушку, — сказал он. И затем, как будто это была запоздалая мысль, добавил: — В свое время.

— Какие у нас есть подсказки? — спросила девушка с лэптопом.

— Первая подсказка придет к вам сегодня вечером по электронной почте, — ответил профессор.

Когда вопросы иссякли, Уильямс покинул аудиторию, не попрощавшись. Уходя, он не сказал ни слова. После занятий многие слушатели Курса логики и мышления 204, собравшись в уже опустевшем холле, обсуждали оригинальность прошедшей лекции. Некоторые студенты радовались тому, что на занятиях вообще не придется напрягаться. В Винчестере такие предметы называли «проходными» — чтобы сдать по ним экзамен, достаточно было просто посещать все лекции. Когда разговор зашел о том, что же могут содержать «подсказки» профессора, Брайан сказал, что не знает и что ему все равно, так как он даже не собирается их читать.