Козырной стрелок - Андрей Ильин

Капитан демонстративно отвернулся.

— Эй. В коридоре! — крикнул подполковник. Дверь открылась.

— Посмотрите за ним пока.

— Здесь посмотреть?

— Здесь.

Подполковник прошел к начальнику сизо.

— Слушай, у тебя камеры есть, где контингент побойчее?

— Разговорить хочешь?

— Хочу.

— Есть у меня такие камеры. Для особо упорствующих молчунов. Куда я их суток на двое...

— Помогает?

— Как аспирин. Который на все случаи жизни.

— Ну тогда и моего тоже.

Начальник сизо набрал номер на внутреннем телефоне.

— Кравчук! Приведи сюда Носатого. Сейчас приведи.

— Звал, гражданин начальник? — спросил, появившись в двери, уголовник в наколках.

— Как стоишь? — закричал сопровождавший его надзиратель.

Носатый лениво подобрал ноги. И, кривясь, посмотрел на начальника и на сидящего рядом с ним мента.

— Ну чево надо?

— Ты как разговариваешь! — опять заорал надзиратель. — Давно в карцере не был?

— Вы свободны, — отпустил начальник надзирателя.

Дверь закрылась.

Носатый сел на стоящий у стены стул.

— Закурить есть?

Начальник сизо бросил ему пачку сигарет. Которую тот, не спросясь, сунул в карман.

— Зачем я тебе?

— Затем, зачем обычно. Тут одного фраера воспитать надо.

— Из наших?

— Нет, не из ваших. Военный. Офицер.

— Бить можно?

— Можно, — кивнул начальник.

— Только не до смерти! — встрял подполковник. — Он мне живой нужен!

— Обижаешь, начальник, — ухмыльнулся уголовник. — Мы по-мокрому не работаем.

— Ну все, иди. Предупреди в камере.

— А когда он будет?

— Скоро будет. Через пять минут будет... Носатого увели.

— Вот такой контингент, — пожаловался начальник сизо.

Потом встал, открыл дверь и громко крикнул в конец коридора: — Кравчук!

— Я!

— Веди этого, новенького, в камеру... как его... в общем Носатого. Через пять минут веди.

И вновь повернулся к своему приятелю.

— Да не дрейфь ты. Заговорит твой молчун. Еще так заговорит, что не уймешь...

— Ничего не выйдет! — сказал Папа. — Он отказался от встречи с тобой. Он сказал, что не видит в ней смысла.

— Но ты обещал!

— Я — обещал. А он — нет! Я свое обещание сдержал. Передал ему то, о чем ты меня просил. Я сказал, он послушал. А за то, что ты ему неинтересен, я не отвечаю. Так что давай считать, что мы квиты...

Майор Проскурин досадливо, но совершенно бесшумно хлопнул кулаком по столу и, бесшумно шевеля губами, выругался матом.

Генерал Трофимов, прослушивающий телефонный разговор в соседней комнате, тоже ударил по столу и тоже высказался, но вслух.

— ...его раздери!

Второй помощник атташе по культуре посольства США Джон Пиркс отказался от предложенного ему контакта. Поставив под угрозу всю разработанную и проводимую генералом в жизнь многоходовую комбинацию. Видно, Джон Пиркс, проходящий по документам, как Дядя Сэм, что-то заподозрил. Или проявил чрезмерную осторожность. Или...

Или плохо сыграл отведенную ему роль Корольков. Вполне может быть, что Корольков! Он в этой связке самое слабое звено. Его ни проинструктировать, ни проконтролировать, ни наказать нельзя. Он сам по себе. И преследует собственные цели. Поди решил приберечь полезные связи для себя. Тем более что его услуги уже оплачены. Смертью Туза.

Отсюда нельзя исключить, что при передаче информации он что-нибудь упустил. Или исказил. Или вообще ничего не сказал, когда встречался с Пирксом. Потому что встречался — точно...

Генералы и майоры расстраивались, матерились и портили кулаками казенную мебель. Иван Иванович был спокоен. Он с отсутствующим видом держал возле уха гудящую длинными гудками трубку и ждал. Его эти игры волновали мало. Ему что велели, то он и говорил. Если не велели — ничего не говорил. Сейчас ничего не велели.

— Жди здесь! — крикнул майор и как ошпаренный выскочил из комнаты. В соседнюю комнату. — Он отказался!

— Слышал.

— Почему? Ведь должен был. По всем статьям должен!

— Это по-нашему — должен. А по его, выходит, нет!

— И что теперь будем делать?

Делать было нечего. Агент внешней разведки чужого государства — не девушка, отказавшая кавалеру в свидании. К ней второй раз не придешь и не извинишься за то, что не понравился в первый.

— Если это Корольков, то можно попробовать надавить.

— А если не Корольков?

— Тогда Пиркс обрубит хвосты.

— Может, с другой стороны зайти?

— С какой?

— Например, со стороны швейцарского консульства.

— Это надо всю игру переиначивать... И зачем тогда, спрашивается, Королькову с Тузом помогли?

— В виде шефской помощи над криминальными структурами!

— Да-а, наделали делов. Вместо дела...

— Так, давай сначала. Нам нужен Пиркс. Подвести к нему Иванова может только Корольков. Иванов силовыми методами вынудил Королькова довести до сведения Пиркса его просьбу о визе и его готовность оплатить визу услугами. На нашу приманку в форме Иванова Пиркс не клюнул. И встретиться с ним отказался. Почему — мы не знаем. Корольков, являющийся связным между ним и нами звеном, нам неподконтролен. Что он говорил и чего не говорил, мы не знаем. Отсюда вопрос, кто фактически отказал Иванову во встрече — Пиркс или Корольков? Как это можно проверить?

— Продублировать информацию.

— С тем же результатом?

— Продублировать на новом качественном уровне. Так, чтобы быть уверенным, что отказник не Пиркс.

— То есть поманить Дядю Сэма сладкой косточкой? Такой, от которой он не сможет отказаться?

— Точно!

— А не рискованно? То, что легко идет в руки, вызывает подозрение. А он в нашем деле не новичок. Начнет по своим каналам проверять.

— Ну и пусть проверяет. Что он может узнать? Про кровь, что тянется за Ивановым? Очень хорошо, что узнает. Мокрые дела — лучшая характеристика для разрабатываемого агента. Потому как компромат. За который уцепить можно. А здесь компромата на десятерых хватит! А больше того он ничего узнать не может. Потому что больше этого никто ничего не зна-бт. У нашего Иванова такая репутация — не подкопаться. Хоть проверяй, хоть не проверяй. Его мертвецы его рекомендуют лучше, чем президент их Штатов. Ну что, может, попробуем?