Козырной стрелок - Андрей Ильин

Здесь этим делам очень мешал авторитет по кличке Туз. Который в последнее время много на себя взял.

За Туза можно было расплатиться визами.

За визами стояли большие бабки... Но в Швейцарии и еще неизвестно когда. За Тузом стояли меньшие, но сегодня...

— Ладно, я отдам тебе канал на визы.

— Нормально! — удовлетворенно кивнул майор Проскурин.

— Но взамен ты возьмешь с собой на дело моих людей. Майор покачал головой. И показал один палец.

— Я работаю один, — сказал Иван Иванович.

— Но не в этот раз. Если ты хочешь встречу, я хочу видеть, как ты работаешь.

Папе было важно, чтобы последнее слово было за ним. И было важно, чтобы его люди видели, как Иванов мочит Туза. И чтобы люди Туза видели его людей, когда Иванов замочит Туза. Тогда они будут бояться.

— Я не согласен работать вместе.

— В таком случае я тоже не согласен.

— Тогда я...

— Будешь кончать моих людей? Можешь кончать моих людей. Но тогда ты не получишь дискет и не получишь визу... Майор развел руками.

— Ладно. Согласен я. На людей...

— Держи чемодан, — вместо приветствия сказал Иван Иванович и сунул «дипломат» в руки одного из братков Папы. — Тебя как зовут?

— Фиксатый.

— А тебя?

— Плюгавый.

Фиксатый и Плюгавый были на две головы выше Иванова и поперек больше, чем он в длину, и могли перешибить его одним взглядом. Если бы захотели.

Только не хотели. Потому что сильно надо — иметь дело с таким мочилой! Который за то, что ему пару раз по морде съездили, четырнадцать братанов зажмурил! Причем нескольких задавил голыми руками!

Такого трогать — себя не жалеть!

К нему бы вообще не приближаться! Кабы не Папа. Который велел помогать и велел глаз не спускать! А так бы...

— Машину пригнали?

— Пригнали.

— Все сделали, как я сказал?

— Сделали.

— Ну тогда пошли.

Машина была хлебовозкой. Внутри которой не было противней, но были под самый потолок нагорожены козлы.

— Нормально, — оценил Иванов. — Сами делали?

— Ты чё, мужик?.. — искренне удивился Плюгавый, за всю свою жизнь не видевший живого молотка.

Фиксатый толкнул его в бок и многозначительно поднял брови. Мол, думай чего базаришь. И кому базаришь!

— Не, мы тока, за этими, за столярами смотрели, — чуть заискивающе поправился Плюгавый. — Чтобы они все как надо.

— Тогда ладно.

Иван Иванович забрался внутрь кузова, сел на набитую вдоль стены скамейку и надел на голову наушники, подключенные к плейеру.

— Люблю музыку, — сказал он. — Успокаивает. Братаны сели рядом. С двух сторон.

— Ну что, поехали?

— Куда?

— Вы что, замороженные? Работать поехали! Фиксатый вытащил радиостанцию.

— Слышь, водила, погнали.

Иван Иванович включил плейер. Кассета закрутилась, транслируя рок. И голос майора Проскурина.

— Пока все нормально, — пам-пара-рам-па, — сказал он сквозь завывания голосов. — Пока работаешь хорошо... Па-рам-пам.

Хлебный фургон тронулся с места.

За ним, в пяти кварталах, микроавтобус с группой быстрого реагирования и «рафик» «Скорой помощи».

— Все нормально. Обстановка контролируется. Если что, охрана рядом.

— Хорошо бы... — машинально ответил Иван Иванович.

— Молчать! — гаркнул, перекрывая соло бас-гитары, майор Проскурин.

— Чего «хорошо бы»? — нервно спросил Фиксатый.

— Хорошо бы?.. Хорошо бы сегодня управиться, — сказал Иван Иванович.

— Ты чё! Мы с братанами к нему три месяца подбирались! И хоть бы чего! Он там, гад, как в крепости. Его пушкой не прошибешь! А ты сегодня управиться...

— Вы можете еще три месяца. А мне некогда. Мне сегодня надо, — сказал Иван Иванович и прибавил громкость в плейере. Братаны многозначительно переглянулись. Через десять минут машина остановилась.

— Приехали, что ли? — спросил Плюгавый.

— Ну. Скажи ему, — показал глазами Фиксатый на отрешенно слушающего музыку Иванова.

— Сам скажи.

— А ты чего?

— Того же, чего и ты!

— Кхе-кхе, — кашлянул Фиксатый. — Мы это... Мы приехали...

Иван Иванович встал со скамьи и полез по козлам вверх. Братаны услужливо подставляли ему колени и плечи. Иван Иванович лез неловко, постоянно срываясь и топча подошвами чужие дорогие пиджаки.

— Давайте теперь вы.

Фиксатый и Плюгавый полезли следом. Козлы прогибались и трещали.

Иван Иванович лег на верхний настил и приблизился к вентиляционной отдушине, из которой убрали решетку.

— Чего доски не обстругали? Занозы теперь, — проворчал он.

— Мы это... не доглядели. Но мы счас... Пиджак давай, — ткнул Фиксатый в бок своего напарника.

— Ты чё, в натуре, он же новый! — возмутился Плюгавый.

— Пиджак давай! Гнида! А то я Папе...

— На! Подавись!

Фиксатый сложил пиджак вдвое и услужливо протянул Иванову.

— Теперь чемодан. Подали чемодан.

Иван Иванович расстегнул, откинул защелки и раскрыл створки.

— Ух ты! — одновременно выдохнули братаны. Иван Иванович быстрыми, отработанными движениями, почти не глядя, извлек, сунул в паз, повернул до щелчка съемный ствол, накрутил на его конец толстый цилиндр глушителя, пристегнул приклад, поставил на место затвор, защелкнул на место оптический прицел.

Получилась винтовка с оптическим прицелом. Иван Иванович открыл в «дипломате» специальное отделение, вытащил снаряженную патронами обойму, ткнул ее на место и передернул затвор.

— Сборку закончил, — сказал он то, что всегда говорил, завершив упражнение номер шесть.

— Иван Иванович! — всхлипнул в наушнике майор Проскурин.

— Чего? — переспросили братаны.

— Это я для себя, — объяснился Иван Иванович.

— А... Ну что, поехали?

— Не спеши. Еще рано, — сказал в наушники майор.

— Или лучше не поехали. Мне еще кое-что надо проверить.

Иван Иванович вытащил обойму и, не зная, что делать дальше, защелкнул ее обратно.

— Что-то не то? — осторожно спросил Фиксатый.

— Оптику проверь, — предложил майор. — Оптику проверить надо.