У вас один общий друг - Картер Бэйс

– Да.

– Боже мой.

Вместе они принялись лихорадочно искать статьи и твиты о скандале, выскакивающие тут и там, как одуванчики. Надо же, все это время в их доме, буквально под носом, жила любовница мэра. Несколько недель назад она сидела в этой самой гостиной! А выглядела такой милой! Особенно шокировал эпизод с бананами. Рокси удалила присланную мэром картинку, но шутки про банан не закончились. Почти каждый день она интересовалась, как поживает его банан. Она недавно была в гастрономе, и кое-что напомнило ей о мэре. Мэр ответил, что ей следует употреблять в пищу больше калия, а Рокси прислала ему серию неприличных эмодзи.

– Не знаю, что и думать, – сказала Рейчел.

– Аналогично, – отозвался Энди.

Пожалуй, будет неловко встретиться с ней у почтового ящика, подумали они одновременно. Может, прямо сейчас она внизу, в подвале? (Да, так оно и было.) Может, следует постучаться, предложить помощь? Это будет вежливо? Бедняжка. Ее жизнь разрушена.

Они не спали до поздней ночи, все обновляли и обновляли страницы в интернете.

Кристоф услышал, как две женщины обсуждают новость в отделе кошачьих кормов. Пока он устанавливал новые ценники за баночный корм, эти вестсайдские клуши судачили о какой-то грязной истории, в которую попал мэр. Кристоф вспомнил, что его девушка работает в мэрии; надо будет спросить ее сегодня на празднике в честь дня рождения или когда она придет к нему в магазин. (Рокси иногда забегала без предупреждения, и Кристофу это нравилось.) Если, конечно, она на него не сердится. С самого утра от нее ни одного сообщения.

А потом случилось странное: едва Кристоф подумал о Рокси, как услышал ее имя из уст одной из вестсайдских клуш.

– Роксана Миао, – сказала клуша. – Работает в его администрации.

– Ты видела фотографию?

– Ни за что бы не позволила Стивену работать с подобной девицей.

– Боже мой, разумеется, нет.

– А эта переписка про бананы?

– Бедная его жена!

Кристоф молча вернулся за кассу и проверил телефон. Как раз пришел дайджест новостей. В одной из статей фигурировало имя его девушки, подробности ее интрижки с начальником и фотография, скачанная из инстаграма, прежде чем она удалила аккаунт. Это была Рокси в фиолетовом купальнике, донельзя довольная жизнью. Она написала ему сегодня утром, как раз после того как запостила фотографию.

– Поставишь лайк?

– Конечно!

– Здорово. Лайк от тебя – единственный, который что-то для меня значит.

Рокси выглядела беззаботно сексуальной, роскошно счастливой. Кристофу нравилось думать, что она счастлива из-за него. (И он был прав.)

Вечером он вернулся домой и прочел все, что смог найти. До сегодняшнего дня в безграничной вселенной интернета содержалось не так уж много информации о Роксане Миао, зато теперь тьма сменилась ослепительным светом. Слухи о Рокси распространялись и множились, и хотя Кристофу давно следовало остановиться, он все читал и читал. Едва он прочел особенно злобный комментарий, что жирным телкам нельзя носить бикини для стриптиза, пришло электронное письмо от Рокси. Кристофа пробрала дрожь. Ему почудилось, будто она застала его за подглядыванием. Изнемогая от страха и любопытства, он открыл письмо.

«Сегодняшний праздник отменяется. Приношу всем свои извинения!»

Кристоф задумался, что означает восклицательный знак. Наверное, таким способом Рокси попыталась уменьшить накал, приглушить сирены, приравнять землетрясение к больному горлу или внезапному ливню. «Что тут поделаешь?» – пожимал плечами восклицательный знак.

Рокси адресовала письмо себе, поставив на скрытую копию гостей, которых могло быть то ли трое, то ли тысяча. Кристоф почувствовал себя немного уязвленным, что она не сообщила ему лично, а поставила в один ряд с толпой своих знакомых. Как будто писал чужой человек. (Так оно и было. Это сделала Элис.) Кристоф решил отправить Рокси сообщение.

– Привет, – написал он.

Рокси могла получать и отправлять сообщения с ноутбука. Она увидела его послание через полчаса, когда решила в третий раз пересмотреть «Темную сторону любви».

– Привет, – ответила она.

– Как ты?

– Бывало получше.

«Что дальше?» – задал себе вопрос Кристоф. Спросить, хочет ли она встретиться? Сообщить, что они больше никогда не увидятся? Его охватило неловкое ощущение, что он прибыл на этот перекресток слишком рано. Решение, продолжать отношения с девушкой или нет, встало перед ним, как будто они уже полгода вместе. А они действительно вместе? Если да, насколько все серьезно? Следует ли закончить отношения? Или тут особенно нечего заканчивать? Хорошо бы спросить совета у Гровера Кайнса.

Пока он просто ответил:

– Держись!

– Буду, – написала Рокси и добавила смайлик. Кристоф тоже отправил ей смайлик. На текущий момент это самое подходящее завершение разговора.

Весь вечер и половину ночи, пока Рокси смотрела на ноутбуке «Темную сторону любви» и спала, информация разлеталась по галактике фактов, слухов, мнений и догадок, размышлений и высказываний, комментариев и комментариев на комментарии, составляющих молоко Млечного Пути. Межгалактический парламент гудел, словно пчелиный рой, обсуждая эту историю и пытаясь прийти к согласию по поводу того, Что Это Было. «Каков нарратив? – спрашивали они и тут же отвечали: – Кто такая Роксана Миао и что мы с ней сделаем? Какой ярлык навесим? Как заклеймим?»

К утру приговор был вынесен. Ландшафт очистился, как солнечный пейзаж, засыпанный безмолвным снегом после ночной метели. Приговор согласовали, утвердили, мемефицировали, и тысячи умов принялись изощряться в наиболее смешных интерпретациях одной и той же шутки. Бесконечные обезьяны с пишущими машинками – вот их «Гамлет». Огласителей приговора было множество, но некоторые дули в более громкие фанфары, а самые громкие принадлежали «Нью-Йорк пост». Над ныне знаменитой фотографией Роксаны Миао и коллажем из фотобанка «фрукты и овощи» красовался заголовок, просто роскошный и роскошно простой, краткий и поэтичный, – два слова, идеально прикипевших друг к другу, к этой истории, к этой молодой женщине, ранее известной как Рокси, на всю оставшуюся жизнь. Это и был Приговор, яркий слоган, пылающий на темном небе бескрайнего человеческого знания, возвышающийся над глыбой общемировой истории как флаг. Еще и в рифму.

Заголовок гласил:

«РОКСАНА-БАНАНА».

Следующим утром, едва увидев заголовок по пути в «Пекарню», Элис содрогнулась. После безумия прошлой ночи он появился на экранах телефонов и ноутбуков (и телевизоров, хотя Элис и Рокси об этом не знали – у них не было телевизора), а теперь красовался в газете, выставленный на всеобщее обозрение. Его увидит весь район, весь город. Это все взаправду.

В «Пекарне» Элис заметила двух девушек, вероятно, студенток. Они смеялись и что-то обсуждали вполголоса – возможно, какую-то шутку, понятную только им, но Элис наблюдала