40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

а один миллион еврейских активистов учил этих страждущих ивриту. Эпсилон окрестности вокруг этих пяти миллионов были заполнены свирепыми официальными и общественными антисемитами, которые строили евреям разнообразные козни.

Правда, почему-то, когда алия семидесятых началась и уехали практически все желающие (всего в целом примерно 300 тысяч), из них при первой же представившейся возможности (в конце семидесятых) 90 процентов ломанулись в Америку. Всего же в период 1970–1988 годов 165 тысяч уехали в Израиль и 126 уехали в Америку. Вот так выглядел добровольный сионизм. Я изъездил весь Союз вдоль и поперек, встречался с сотнями евреев и не видел ни в 1960-х, ни в 1970-х годах вообще ни одного желающего эмигрировать именно в Израиль. Также я не видел ни одного «живого» еврейского активиста. Профессиональные евреи в СССР были заняты своими делами, ни в какие сионисты и активисты не шли и ехать ни в какой Израиль в то время не собирались. Когда я читаю сейчас воспоминания знатных сидельцев, многие из которых были действительно мужественными и благородными борцами, то всё больше и больше подозреваю, что у меня с ними были разные Советские Союзы. Почему же эти еврейские активисты, переместившись в Израиль, так самозабвенно врут и очерняют Советский Союз?

– Ой, можно подумать, что ваша алия врет намного меньше! Вот я вчера был у одной русской пары из Москвы в Зикрон-Якове. Он профессор, она профессор, оба преподавали в московских вузах, огромная квартира в центре, «Волга»… не хватало только птичьего молока. Так он мне говорит: «Ну как же вы поедете в Москву, там же страшно!» «А что там такого страшного?» «Ну как же, когда мы уезжали в 1990-м, то в нашем подъезде на стенке было написано: „Евреи, убирайтесь в Израиль! “». Ну, это патология, а отказники должны же были доказать, по крайней мере сами себе, что их борьба, их страдания, наконец, их жизнь были не напрасны. Практика это не очень подтверждает, а в таких случаях сочиняют мифы и легенды. Кстати, где эти сидельцы сейчас? При таком-то количестве и качестве они должны составлять четверть Кнессета и половину всех министров! А видим-то мы Щаранского, Штерна да Эдельштейна, да и то въехавших в рай на плечах массовой большой алии 1990-х, к организации которой они никак не были причастны. Если без шуток, то любому нормальному человеку, умеющему считать до десяти, совершенно очевидно, что эти активисты помогли пробить брешь в советской системе, но уж ни в какой степени не определяли количество и качество эмигрантов 1990-х. Ну как тут не вспомнить слова товарища Ленина про декабристов: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа»… Смотри, два с половиной миллиона советских немцев уехали в Германию в одно время с евреями без шума, без активистов, без вмешательства американских немцев и прочего. Это является наилучшим доказательством, что влияние этих активистов на большую алию было нулевым.

– Меня интересуют две вещи: как изнутри выглядела в действительности сионистская тусовка в Москве и как лихо «обнулились» великие советские сионисты в Израиле.

– Ну, отвечу тебе в порядке постановки вопросов. Сионистская тусовка в Москве (в сравнении с Москвой, в других городах она была пожиже) в конце шестидесятых функционировала полным ходом. Большинство активистов нигде не работало, но жили безбедно, получая через активистов-распределителей нейлоновые шубы, аппаратуру и другие подарки от зарубежных жертвователей и среднеазиатских еврейских цеховиков. Многие просто элементарно получали зарплату. Мы ходили друг к другу в гости на рюмку чая, учили друг друга ивриту (больше учить особо некого было) и вели бесконечные разговоры обо всем на свете. Можно было и приударить за хорошенькими сионисточками, высокой нравственностью не отличавшихся. Это в основном (не про всех сказано) была эдакая фронда, повышающая ощущение собственной важности (правда, внутри Садового кольца и среди американских доброхотов). Истинные наши лидеры, такие как Эдуард Кузнецов, Иосиф Бегун, Ида Нудель, Юлий Кошаровский и другие, в Израиле, как ты говоришь, очень быстро «обнулились». Они же не были дураками и быстро увидели, что русские евреи здесь требуются исключительно как дешевая рабочая сила для выполнения тяжелых работ на заводах, на стройках, на уборке, в гостиницах, в уходе за больными и прочее. Кроме того, требовалось квалифицированное дисциплинированное пушечное мясо. Всё это прикрывалось болтовней о сионизме и единстве еврейского народа, которого на самом деле не было и нет. Они быстро увидели, что Израиль – фантастическая комбинация первобытнообщинных, феодальных и капиталистических отношений с элементами рабовладельческого строя. Они увидели социалистическое бюрократическое государство, очень похожее на Союз, из которого они убежали. Но как бороться с братьями-евреями? Это полностью противоречило их изначальной природной установке сражаться с советской властью исключительно в части свободы выезда в Израиль, а отнюдь не за общедемократические ценности. Они не хотели помнить, что это направление существовало во многом благодаря материальной подпитке со стороны американских евреев, в то время как диссиденты-демократы таких субсидий получали мало. В такой ситуации здесь им оставалось только разбежаться по кустам – одни нашли эти кусты за океаном, другие спрятались в хилой израильской растительности, но никто из них не возглавил борьбу русских олим за свои права. При этом одни спрятались в кустах тихо, другие, такие как известные писатели Эфраим Севела и Григорий Свирский, – с шумом и шелестом вынуждены были бежать из Израиля. «Тихосидящие» прождали до алии девяностых, когда получили опору в виде миллиона бывших сограждан, позволившую некоторым из них (к сожалению, не самым лучшим) высунуться и засветиться в полной или некоторой мере, забравшись наверх по спинам вновь прибывшего стада баранов. Я лично, как тебе известно, принадлежу к категории тихих зарубежных «подкустников». Всё исторически объяснимо. Сионизм потерял реальный смысл после основания Израиля, а узники Сиона, переехав в Израиль, перестали кого-либо интересовать, включая евреев США. Ну а потом, не надо забывать, что, прибыв в Израиль, отказники попали в определенную касту израильского общества, разделенного на касты, поскольку Израиль – вторая по значимости после Индии страна каст и подкаст. Каждый олим, прибывший в Израиль, автоматически попадает в одну из каст.

Профессор был полностью с Володей согласен. Он насчитывал в Израиле семь каст. Седьмая и шестая касты состоят из эфиопов и израильских арабов. Пятая каста – это русская алия 1990-х годов. Четвертая каста – это ультраортодоксы, магрибы, русская алия 1970-х, рядовые трудящиеся «нехайтековских» отраслей и мелкие сотрудники хайтека и «оборонки». Третья каста – это начальственная интеллигенция преимущественно из ашкеназов (директора фирм, больниц, банков, крупные чиновники, высшие офицеры армии, полиции и спецслужб, профессора