Провидение - Кэролайн Кепнес

Мысленно принимаю на себя обет сделать даже лучше — Извини, Ло-Ло — и приступаю к манипуляциям с треклятым мешком, а выполнив всю утомительную процедуру, падаю на диван и похрустываю суставами пальцев. Хлоя Сэйерс — недостающее звено. Джон был влюблен в нее. Теперь увешанные рисунками стены предстают в ином свете. Как же он, должно быть, тосковал по ней. Как желал ее. Ничего этого не было бы, если бы он жил с ней. Ни один художник не вынес бы такого заточения в стенах собственного воображения. Хлоя не бывала там. В этом я уверен. Перебираю все, что есть. На одних работах сегодняшняя Хлоя, на других она — ребенок, на третьих — глаза из квартиры Джона. Вот откуда у него эта коллекция. Он отыскивал рисунки и картины онлайн, распечатывал на принтере и методично размещал на стенах своего дома.

Он скучал по ней. И убивал ради нее?

Нахожу недавнее интервью в «Нейлоне». Помню, как в последний раз прокатился на американских горках, помню момент, когда ты наверху, перед самым поворотом, когда крики только начинаются. Сейчас что-то похожее. Хлоя Сэйерс в футболке. «Живи свободным или умри».

Теперь эта фраза звучит для меня иначе — в сочетании со спокойствием в ее глазах, с печалью, увидеть которую дано не каждому. Эта девушка знает темную сторону жизни. Она страдала и потому была одинока. Живи свободным или умри. Она думала, что, рисуя мальчишку, освободит их обоих.

А потом короткий, как рекламный листок, абзац.

Хлоя Сэйерс более не контактирует с Джоном Бронсоном.

Его местопребывание неизвестно.

Я иду в передний дворик, чтобы Ло не слышала, как я звоню Джеду и Пенни. Солнце бьет по глазам. А очки-то я забыл. Еще один пример саморазрушительного поведения.

Отвечает Пенни.

— Алло?

— Алло, миссис Бронсон?

На заднем фоне тявкает собачонка. Я рад за них. Когда с ребенком проблемы, это верный шаг. Жаль только, что не для нас. У Ло аллергия, а я не любитель животных.

Пенни сразу переходит в наступление.

— Если это из магазина-на-диване, то вообще-то я отписалась от предложений.

С удовольствием и облегчением сообщаю, что это я, Чарльз ДеБенедиктус. Пенни щелкает пальцами: «Джед, иди сюда». Джед не заставляет ждать себя. «Включи громкую связь», — говорит он.

— Вы на громкой связи, — сообщает Пенни. — Не против?

Хорошие люди. На одном уровне с Ивонной Белзики.

— Нет, конечно, — говорю я. — Вам это может показаться немного неожиданным, но я провожу кое-какие изыскания и хотел бы спросить, не поддерживаете ли вы связь с подругой Джона.

— С какой еще подругой? — В голосе Пенни отчетливо слышатся настороженные нотки.

— С Хлоей, — говорю я таким тоном, будто у Джона много друзей. — С Хлоей Сэйерс. Она ходила с ним в школу.

Если прислушаться, можно услышать, как грохочет у Пенни сердце.

— А что с ней такого?

— Ну… Мне вот интересно… они с Джоном… были близки?

— Я бы по-другому сказала, — говорит она. Похоже, я задел ее за живое.

— Джон вроде как был в нее влюблен, — вздыхает Джед. — Они тогда еще детьми были.

Пенни возражает.

— Ну и потом… когда он вернулся… уже после…

— Похоже, это больной вопрос, — говорю я, пытаясь вытянуть больше.

Пенни снова дает выход злости. Это она, гадина, постоянно манипулировала моим сыном. Джед пытается смягчить удар. Она была единственным другом Джона, ходила с поисковыми группами. Пенни не остывает. Какие, к черту, поисковые группы. Она просто хотела попасть в газеты. Я слышу, как Джед обнимает жену, слышу ее приглушенные рыдания. Но потом Пенни отстраняется и сморкается.

— Вы двое не понимаете. Мужчины слепы к таким вещам. Только потому, что она хорошенькая и улыбается вам, парням, только потому, что хлопает ресницами и зажигает свечи, вы принимаете все за чистую монету. Думаете, она святая. Защищаете ее, говорите о ней хорошее. Но нет. Нет. Хлоя не святая. Она собственница, она все контролирует, и исчезновение моего сына она использовала, чтобы запустить свою карьеру.

— Пенни, притормози, — снова встревает Джед.

— Нет, это правда. И теперь ей хватает наглости заявиться домой и разгуливать с этим негодяем, который проходу Джону не давал. Из-за него мой сын потому и пошел тогда через лес. И что она теперь делает? Замуж за него выходит.

Теперь понятно, почему Джед и Пенни такие сердитые сегодня. Представьте только: девушка разбивает вашему сыну сердце, потом возвращается домой, а вашего мальчика все нет. И где он, неизвестно. Мой внутренний голос уже не молчит, и сердце мчится вскачь, потому что, ясное дело, девушка и есть ключ. В этом отношении люди предсказуемы. По крайней мере большинство нормальных, здоровых людей. Да, с ними много чего происходит, но их жизнь вертится вокруг одного человека, и для Джона таким человеком была Хлоя. Была и есть, что бы ни творилось вокруг. Это остается неизменным.

Джед ворчит, просит Пенни успокоиться.

— Ты все превращаешь в мелодраму, — говорит он. — Джон пошел через лес, потому что так ближе, а он был парнишка… авантюрный.

Пенни обращается за помощью ко мне.

— Слышите, что мне приходится тут выслушивать?

— Сочувствую вам, Пенни. Вам обоим. Дети могут с ума свести.

— Да, вот он и сводит. Защищает ее, как будто она ангел.

— Я не сказал, что она ангел, — возражает Джед.

— Нет, — соглашается Пенни. — Но ты же и мокрощелкой ее не назвал.

Я перебиваю, довольно-таки грубо.

— Хлоя общалась с Джоном? В последнее время?

— Кто ж знает? Когда Джон вернулся, мы почти его и не видели, он сидел безвылазно в своей комнате и писал ей. А потом — раз, и его уже нет. Насколько мы знаем, да, они переписывались каждый день.

И снова Джед не согласен. Голос его дрожит, и теперь уже Пенни гладит его по спине. Все хорошо, Джед. Я бы хотел сделать для них что-то, как-то помочь, и думаю, что смогу. На этот раз время на моей стороне. На этот уик-энд назначена вечеринка по случаю помолвки Кэррига и Хлои. Для Джона это призыв к оружию. Если бы он разговаривал с ней, то не оклеивал бы стены ее рисунками. Он ушел от нее тогда же, когда ушел от родителей, тогда же, когда уехал из Нашуа. Вопрос — почему?

То новое, что открылось вдруг в истории Бородача и девушки, которую он любил, Хлои Сэйерс, увлекло мою жену даже сильнее, чем меня самого. Она садится к компьютеру, открывает найденную мной страницу в «Фейсбуке», посвященную смерти подруги Хлои, умершей перед тем, как Джон покинул город.

— Умерла в восемнадцать лет от сердечного приступа, — говорит она, качая головой. — Ух ты. Эгги…