Кто боится смерти - Ннеди Окорафор

– У них все хорошо. Иди спи.

Он поплелся к палатке, заполз в нее и замер с торчащими наружу ногами. Я отправилась в душевую палатку и уже смывала с себя мыло, когда кто-то пришел. Я прислушалась.

– Хорошо, что дорогу нашла, – услышала я Мвиту.

– Ой, прекрати, – сказала Дити.

Тишина.

– Не пытайся вызвать у меня чувство вины, – добавила она.

– Когда это я говорил, что тебе нельзя веселиться?

Дити что-то буркнула.

– Он что, всю ночь тут торчал?

– Он всю ночь ждал вас обеих, – сказал Мвита. – Только что уснул.

– Нас обеих? – фыркнула она.

– Дити…

Я услышала, что она отошла к своей палатке.

– Отстань. Я устала.

– Как пожелаешь, – сказал Мвита.

Луйю пришла спустя три часа. Дити отсыпалась от того, от чего отсыпалась – наверное, от сочетания вина и секса. Луйю выглядела свежей, ее сопровождал мужчина примерно нашего возраста.

– Доброе утро, – сказала она.

– День, – поправила я.

Я все утро медитировала. Мвита куда-то ушел. Наверное, искать С-сэйку или Тинг.

– Это С-сан.

– Добрый день, – поздоровалась я.

– Добро пожаловать, – ответил он. – Твое пение прошлой ночью – после него мне снились хорошие сны.

– Когда ты наконец уснул, – добавила Луйю.

Они переглянулись с улыбкой.

– Он вас всю ночь ждал, – сказала я, кивнув в сторону Фанази.

– Это муж Дити? – спросил С-сан, вытягивая шею и пытаясь разглядеть.

Я чуть не рассмеялась.

– Надеюсь, он не был против, что мой брат забрал у него Дити на ночь.

– Может быть, слегка, – сказала Луйю.

Я нахмурилась. Что у этих людей за обычаи? Похоже, тут каждый спит с каждым. Даже Айесс родилась не от мужа вождессы Сессы. Пока Луйю и С-сан беседовали, я тихо подобралась к Фанази и как следует пнула его по ноге. Он застонал и перевернулся.

– Что такое? – спросил он. – Я так хорошо спал.

Луйю явно захотелось меня убить. Я ей улыбнулась.

– Фанази, – сказал С-сан, подойдя к нему. – Я взял твою Луйю на одну ночь. Она говорит, что ты можешь на это обидеться.

Фанази мигом вскочил. Он слегка покачнулся, но оказалось, что он выше и внушительней С-сана. Тот инстинктивно отступил. Из палатки выглянула улыбающаяся Дити.

– Забирай ее хоть насовсем, – сказал Фанази.

– С-сан, – позвала я. Чуть не взяла его за руку, но вовремя опомнилась. – Очень приятно с тобой познакомиться. Пойдем.

Мы отошли от нашего лагеря. Он держался от меня на небольшом расстоянии.

– Мы с братом внесли смуту? – спросил он.

– Ничего такого, чего не было до вас.

– У нас в С-солу принято следовать порывам. Прости, мы не подумали, что все вы нездешние.

– Ничего. Возможно, вы, наоборот, вернули все как было раньше.

В тот вечер Луйю переехала обратно в свою палатку, и нам пришлось мыться в палатке Бинты.

Эти несколько дней перед беседой были ужасны. Дити, Луйю и Фанази не разговаривали друг с другом. А еще Луйю и Дити то и дело исчезали днем или вечером.

Фанази подружился с компанией мужчин и проводил вечера с ними – болтал, пил, кормил верблюдов, а в основном пек хлеб. Я не знала, что Фанази такой хороший пекарь. А надо было догадаться. Он же сын пекаря. Фанази делал хлеб нескольких видов, и вскоре женщины наперебой просили его испечь им хлеб и научить их печь самим. Но в нашем лагере он всех сторонился. Я гадала, что у него на уме. И у остальных двоих тоже. С виду все было хорошо, но я чувствовала, что на самом деле все хорошо только у Луйю.

Жить в племени ва было странно. Люди мне нравились, если не считать того, что никто до меня не дотрагивался. Они были мне рады. Я узнавала их имена и характеры. Рядом с нами жила пара – С-сэкуа и Эссоп – с пятью детьми, двое из которых были от других отцов. С-сэкуа и Эссоп были темпераментной парой и спорили по всем вопросам. Нередко они призывали нас с Мвитой рассудить их. Например, один из споров, который меня позвали разрешить, состоял в том, чего в пустыне больше – твердого грунта или песчаных дюн.

– Кто это может знать? – сказала я. – Никто не был везде. Даже наши карты несовершенны и устаревают. И кто скажет, что все – это только пустыня?

– Ха! – сказал Эссоп и ткнул жену в живот. – Видишь, я прав! Я выиграл!

Дети в деревне С-солу ходили на голове в лучшем смысле этого слова. Они постоянно кому-то помогали или у кого-то учились. Все их привечали. Даже самых маленьких. С той минуты, как младенец научается ходить, за него или нее отвечают все и каждый. Я однажды видела, как двухлетнюю девочку покормила мама, после чего та умчалась вдаль. Через пару часов я увидела, что она села обедать с другой семьей на другом конце деревни. А вечером она ужинала с С-сэкуа, Эссопом и двумя из их детей!

Конечно, ко мне часто приходила Айесс. Мы много раз вместе ели. Ей нравилась моя стряпня – она говорила, мол, я кладу «много специй». Мне нравилось, что она ходит за мной хвостиком, но она всегда обижалась, когда приходил Мвита и отвлекал на себя мое внимание.

В С-солу мне было так хорошо из-за того, что отличало их от всех остальных знакомых мне общин. Каждый здесь мог сделать каменный костер. Они просто это умели. А когда я пела, все удивились и обрадовались, что птица села мне на плечо. Их не волновало то, что мое пение действовало на них успокаивающе.

Ва не были колдунами. Только С-сэйку и Тинг знали о Тайных сущностях. Но заклинания были частью их жизни. Настолько обыкновенной, что у них не было потребности ее полностью понимать. Я никогда не спрашивала, учили они эти мелкие заклинания или знали их с рождения. Это было бы грубо, словно спрашивать, как человек научился контролировать мочевой пузырь.

Мама была похожа на ва в том, как она принимала тайное и необъяснимое. Но когда мы пришли в Джвахир, в цивилизацию, это пришлось скрывать. В Джвахире только старейшинам – Аро, Аде или Нане Мудрой – дозволялось владеть заклинаниями. Все остальные относились к этому с отвращением.

Какой бы я выросла, если бы родилась здесь? У них не было предубеждений против эву. Они приняли Мвиту как своего. Обнимали его, жали руки, хлопали по спине, разрешали детям виснуть на нем. Ему были рады.

Но до меня они не могли дотронуться. Даже в Джвахире на базаре меня все время задевали. В детстве меня вечно дергали за волосы или просто щупали их, а сама я дралась с другими детьми. Кроме этого, ничто не омрачало мое пребывание в кочевой деревне С-солу.

Когда я не иду навстречу судьбе, она приходит сама. Время, предшествовавшее уединению в пустыне, на самом деле стало началом того процесса, на который намекал С-сэйку. Мы пробыли с красным народом три коротких дня. До пустыни оставалось четыре дня. За это время невозможно расслабиться. Однако я проснулась спокойной, довольной, отдохнувшей. Мвита обнимал меня за талию. Снаружи был слышен гул бури С-сэйку. Поверх шума я слышала утреннюю болтовню, меканье коз и плач младенца. Я вздохнула. С-солу была так похожа на дом.