Реформатор после реформ. С. Ю. Витте и российское общество. 1906-1915 годы - Элла Сагинадзе

Уже 28 февраля несколько газет сообщили о неожиданной кончине бывшего министра финансов. Но шквал публикаций пришелся на 1 марта. В этот день только в семнадцати ежедневных газетах вышло 102 статьи или заметки, связанных с именем Витте (см. приложение 2, таблицу 1). Лишь к 8 марта можно было наблюдать спад интереса газетчиков к почившему сановнику (см. приложение 2, график 1).

Из приложения 3 (см. таблицу 2) видно, что наиболее активно о Витте писали две газеты – столичные «Биржевые ведомости» и московское «Русское слово» (28 и 27 публикаций соответственно). «Русское слово» вдобавок было самой распространенной российской газетой. Финансово ее поддерживали крупные предприниматели, что отражалось на позиции редакции. Выдающийся публицист и редактор «Русского слова» В.М. Дорошевич называл его «газетой здравого смысла», открещиваясь от идеологических предпочтений[812].

Оба издания тем не менее считались в Петрограде занимающими сторону опального министра, здесь работали приближенные к Витте журналисты. К примеру, из пятнадцати статей о Витте, вышедших в «Русском слове» 1 марта, семь были написаны известным журналистом А.В. Румановым[813]. Среди провинциальной прессы наибольшую активность в связи со смертью Витте проявили одесские издания (см. приложение 3, график 2). Большáя доля статей в этих изданиях была перепечатана из столичных газет. Видимо, такое внимание к смерти Витте обуславливалось особым отношением одесситов к земляку.

Необычайную полярность и разнообразие оценок министра-реформатора в некрологах признавал правовед Н.С. Таганцев в статье, написанной уже в советское время, спустя почти десять лет после рассматриваемых событий[814]. Авторами статей о Витте были не только популярные публицисты и редакторы газет. Многие крупные общественные деятели и известные политики выступали с письмами и воспоминаниями о нем, причем некоторые использовали сразу несколько газетных трибун. К примеру, известный ученый и политический деятель, член партии прогрессистов М.М. Ковалевский напечатал похожие статьи в трех разных изданиях[815]. По едкому выражению «Московских ведомостей», он превратился «в какое-то газетное бюро»[816]. Публицист правого толка Л. Либерман в письме к редактору «Русских ведомостей» (а Ковалевский являлся одним из постоянных авторов этой газеты) критиковал издание: «Прискорбно было читать некрологи С. Витте – этого прохвоста-провокатора, составленные М. Ковалевским, что усугубляется еще тем, что некрологи были писаны не для одной Вашей газеты, а для “Речи”, “Русского слова” и “Биржевки”[817], а быть может, и еще в какие газеты. Для меня, знавшего лично С[ергея] Юл[ьевича], и не мундирного, а dishabille[818], прискорбно было читать эти некрологи»[819].

Почти сразу после смерти реформатора в одной из провинциальных газет появился сатирический фельетон под названием «Общий единомышленник», довольно точно отражавший в целом смысл некоторых статей о Витте:

«Мертвые сраму не имут».

Поэтому, вероятно, на них и можно валить, что вздумается.

Сейчас «валят» на покойного графа Витте.

Редакция повременного органа цеха заплечных мастеров – «Заткни глотку» – в пространной «передовой» пишет:

«Мы никогда не одобряли уклончивой и двусмысленной политики графа С.Ю. Витте; строй исповедовавшихся им идей был нам совершенно чужд. В одном только покойный граф Портсмутский был нашим единомышленником: спасение России он, согласно с нами, видел в избавлении нашего отечества от засилия инородцев».

Статья подписана: «Фр мберг»[820].

Напротив, лейб-орган общества «Процветания России» имени Манилова – «Солнечный диск» – докладывал своим читателям:

«Мы во многом были противниками графа Витте, но в одном не могли с ним не соглашаться: спасение России – в уничтожении тех ограничений, которые исторически скопились у нас на жизненном пути групп населения, не принадлежащих к господствующей народности…»

Статья подписана: «Поликарпов».

На заседании финансистов оратор-золотопромышленник говорил:

«С покойным графом Витте можно было не соглашаться (все говорящие о графе Витте с ним непременно “не соглашаются”), но не надо забывать, что он творец “золотой валюты”: в золоте он видел спасение России! И, если бы граф мог сейчас откликнуться, он положительно поддержал бы наше ходатайство о повышении расценки принимаемого с промыслов в казну золота…»

А через несколько комнат тоже в каком-то совещании другой оратор утверждал:

«Даже сам “творец золотой валюты” – покойный граф Витте – говаривал, что в русских условиях без бумажных денег не обойтись! Бумажный рубль – вот в чем спасение России, по глубокому убеждению этого выдающегося русского финансиста!..»

‹…›

Ах, Господи! Если бы луну немцы в Гамбурге делали по заказу графа Витте, то сейчас они утверждали бы:

– Граф Витте вынужден был признать, что немцы отвратительно исполнили его заказ: луна никуда не годится!

Другие же, наоборот, доказывали бы:

– Граф Витте высоко ценил технику немцев и всегда был в восторге от гамбургской луны. Даже из любви к ней сделался «лунатиком»…[821]