Тэмуджин. Книга 4 - Алексей Гатапов

Вожди послушно разъехались, собирая людей, отдавая команды воинам.

Тэмуджин, тронув коня вслед за своими, слышал, как джадаранские вожди, отъезжая, допытывались у своего сотника, принимавшего участие в сражении со зверями:

– Ну что, ты хорошо рассмотрел все у них? Сам сможешь устроить такие же мешки?

Тот утвердительно кивал и что-то говорил им.

* * *

На охрану добычи (на снегу рядами лежали кабаньи туши и внутренности, прикрытые от птиц шкурами) оставили трех человек. Они же должны были присматривать за ранеными, остальные, быстро собравшись, тронули вниз, к большому кругу. Солнце спускалось с зенита, скрываясь за верхушками деревьев, бросая тени на восточную сторону.

Следующую ловушку устроили почти сразу, шагах в четырехстах от первой. На этот раз все прошло удачно, без потери в людях и добыче. Старейшины сами выбрали место и расставили стрелков вдоль длинного, прямого прохода шириной в сотню шагов. Воины уже знали свое дело, действовали без лишних указаний, и когда звериная лава вновь хлынула из облавного круга, стрелки с пятидесяти-шестидесяти шагов без промаха били по бегущим зверям, и большинство их были уничтожено, не добежав до конца прохода. Лишь в двух местах хлопот доставили медведи, в небольшом числе попавшие в кабаний поток. Когда началась стрельба, они, взбесившись от ярости, побежали на стрелков. Те встречали их прицельными выстрелами, целясь по глазницам, по передним лапам, стараясь их обездвижить, но некоторым удавалось добежать до цепи. Стрелкам пришлось взяться за копья. Тэмуджин издали видел, как несколько матерых медведей во весь опор помчались на стрелков, те бросали в них копья и топоры, кололи и рубили их. В другом месте один совсем молодой воин, лет тринадцати или четырнадцати, скинув шапку и полушубок, с коротким копьем выскочил из цепи и побежал наперерез несущемуся медведю. Изготовившись, шагов с двадцати он сильным броском прошил зверю левый бок. Медведь замер на скаку и тяжело рухнул, распластавшись с вытянутыми вперед лапами…

Из всего потока до крайнего ряда стрелков на этот раз добежали всего около десятка кабанов, да и те были с легкостью уничтожены. Многие из стрелков, не успев выпустить стрелы, убирали их в колчаны.

До захода солнца кияты продолжали выпускать зверей из большого круга в ловушки, уничтожив в этот день до двух тысяч голов. В основном это были кабаны и медведи, меньшим числом попадались росомахи и волки, да еще по пути загонщики расстреливали рысей, белок и соболей, прятавшихся на деревьях. У каждого на седельных ремешках висели пушистые ворохи мелкого зверья.

Одновременно с киятами устраивали свои ловушки джадараны. Ввязавшись в дело, они почувствовали вкус добычи, да и нойоны их, по-видимому, поняв, куда клонится дело, старались исправить свою промашку и не отставали от киятов. До вечера они устроили, как и кияты, пять ловушек, убив около тысячи шестисот зверей. После первой общей ловушки кияты и джадараны посылали друг к другу людей, чтобы следить за количеством добычи.

К вечеру загонщики продвинулись только на половину пути, однако все были довольны ходом дела. Тэмуджин, в сумерках проезжая вдоль цепи, вслушивался в разговоры.

– Уже пошла добыча! – слышались веселые голоса. – А звери так и лоснятся, видно, что хорошо откормились…

– В эту зиму мы хоть голодать не будем.

– Детей будет чем кормить.

– Правильно сделали, что не стали целиком гнать их к опушке, – рассуждали другие.

– А как иначе, лучше на лишний день в лесу задержаться, чем лезть напролом, не зная, что впереди.

– Главное, добычу сберечь…

– Что добыча? Людей сохранить, вот что главное…

– Верно говорите. Сколько тут полегло бы, если вовремя не остановились, ведь зверей раззудили.

– Это известно, когда много зверей, людей больше гибнет.

В другом месте Бэлгутэй, посланный к одному из сотников с приказом, слышал такой разговор:

– Умен наш Тэмуджин-нойон, хоть и молод. До этого никто, кажется, так не делал, а он, видите, как хитро придумал.

– Впервые во главе войска на охоту вышел, а уже словно матерый вождь, знает, что делать.

– Да уж, тут особенную голову надо иметь.

– Нам, простым, такое не по уму.

– Что уж тут говорить, ему духи предков помогают. Это всегда так, шаманам и дарханам помогают предки, тайны им открывают. Так же ханам и нойонам свои предки помогают, путь указывают.

– Потому и ведут они нас, и мы их слушаем.

– А как же иначе, тебе, пастуху, кто будет подсказывать? Такой же пастух, а много он знал в жизни? Потому и надеемся на нойона: хоть и сам не удался умом, может быть, умные предки помогут.

– Ну, нашему Тэмуджину есть кому подсказать, у него до двадцать второго колена все великие люди были.

– Да уж, с таким нойоном нигде не пропадешь, из любой западни свой улус без потери выведет.

Бэлгутэй, тихо продвигавшийся за кустами по рыхлому снегу, тронул коня, спеша передать услышанное брату.

С темнотой движение было остановлено, и облавщики стали готовиться к ночевке. Облавный круг сузился больше чем вдвое: между воинами оставалось всего около четырех-пяти шагов. Снова по цепи загорелись костры, затрещали сучья – воины готовили топливо на ночь. Сойдясь у огней, они доставали из переметных сум домашние запасы. Те, кто постарше, с опаской оглядываясь на сотников и тысячников, наливали в чаши арзу и хорзу, пили, согреваясь изнутри.

Звери в кругу, как только облава остановилась, затаились, скрываясь за зарослями. Воины, сколько ни прислушивались, не могли уловить никаких признаков присутствия рядом с ними огромного поголовья животных, словно тайга здесь была пуста. Волки, медведи, росомахи, рыси, извечно алкавшие горячей крови и плоти – их живительной пищи, стояли рядом с оленями и косулями, но не бросались на них. Присмиревшие, они неподвижно стояли, будто о чем-то задумавшись.

– Замерли, выжидают, – покачивали головами старые воины. – Звери умны, не хуже людей понимают, что подходит их конец.

В густых сумерках, когда первые звезды обозначились между верхушками деревьев, снизу прискакал Джамуха в сопровождении десятка нукеров. Почти не задерживаясь у костра своих, джадаранских вождей, лишь перекинувшись с ними несколькими словами, он рысью проехал к киятскому крылу. За ним следовало полтора десятка молодых нукеров.

Приблизившись, он крикнул пронзительным срывающимся голосом:

– Где Тэмуджин-нойон?!

Тэмуджин в это время отошел далеко в сторону, за кусты. Он вышел, когда Джамуха, не слезая со своего жеребца темной масти с белой отметиной на лбу, возбужденным голосом переговаривался с его людьми. От костра, привстав, ему что-то отвечали Саган и Асалху. Тот нетерпеливо перебивал их, вскрикивал, резко взмахивая рукой в меховой рукавице.

Выйдя на свет костра, Тэмуджин встал напротив и сурово посмотрел в распаленное лицо Джамухи. Замутненный взгляд анды и резкий запах перегара, шедший от него, явно говорили о том, что он все это время обильно брызгал духам, не забывая и себя.