Камера - Джон Гришэм

Он распутал обмотанный вокруг деревянногошеста тончи тросик и прыгнул. Днище лодки тут же ушло из-под его ног. Потерявна секунду равновесие, Адам едва не упал за борт. Добродушно посмеиваясь,Леттнер дернул рукоятку стартера. С понтона за ними наблюдал Рон, губы егокривились в довольной ухмылке. Адам смутился, однако изобразил веселье. Моторритмично застучал, нос лодки чуть поднялся и разрезал воду.

Вцепившись обеими руками в борта лодки, онпосмотрел на своды проплывавшего над головой моста. Вскоре Кэлико-Рок осталсяпозади. Река причудливо петляла среди зеленых холмов. Через несколько минутАдам освоился и даже достал из ящика со льдом бутылку пива. Леттнер за егоспиной принялся что-то напевать. Шум мотора исключал всякую возможность беседы.

Они миновали небольшой катер с компаниейодетых в яркие шорты горожан, затем флотилию надувных матрацев, на которыхчетырнадцати-пятнадцатилетние подростки загорали и курили травку. Адам помахалим рукой.

Наконец Леттнер сбросил обороты, направиллодку в узкий затон и выключил двигатель.

– Ловишь или пьешь пиво? – спросил он, глядя вводу.

– Последнее.

– Как хочешь.

Уин взмахнул спиннингом. Примерно минуту Адамтерпеливо ждал, но поскольку бросок оказался безрезультатным, он равнодушносвесил за борт лодки ноги. Сидеть было неудобно.

– И часто вы выбираетесь на рыбалку?

– Каждый день. Это моя работа. Я ведь долженподсказать клиенту, где клюет.

– Приятное времяпрепровождение.

– Не жалуюсь.

– Что привело вас в Кэлико-Рок?

– В семьдесят пятом начало пошаливать сердце,и я ушел на покой. Бюро раскошелилось на приличную пенсию, но мне стало тошносидеть без дела. Мы с женой отыскали это местечко, купили понтон, оборудование.Риск себя оправдал. Подай-ка мне бутылочку.

Грузило вновь плюхнулось в воду. Адампересчитал бутылки с пивом: четырнадцать штук. Лодка медленно дрейфовала потечению. Одной рукой Леттнер держал спиннинг, другая лежала на руле; в коленяхон сжимал бутылку.

Под пышной кроной раскидистого дерева лодкапочти остановилась. Адам с наслаждением ощутил некоторую прохладу. Ловкимдвижением Леттнер раз за разом посылал снасть в воду, но клева не было.

– Подонком Сэма не назовешь. – Фразу эту Адамуже слышал.

– Значит, вы не считаете, что его необходимоказнить?

– Вопрос не по адресу, сынок. Штат жаждеткрови, отсюда и приговор. Люди говорят, что Кэйхолл виновен. Кого интересуетмое мнение?

– Но оно у вас есть.

– А толку?

– Почему же Сэм не подонок?

– Долгая история.

– В ящике еще четырнадцать бутылок. Леттнеррассмеялся, сделал хороший глоток пива.

– Собственно говоря, Сэм нас не волновал. Онничем особым не занимался, поначалу по крайней мере. Когда исчезли тричеловека, Бюро зашевелилось. Агенты щедро сорили деньгами, и довольно скоро вКлане полно было наших информаторов. По большей части люди эти гроша за душойне имели, так что найти стукача не составляло труда. Троицу никогда бы необнаружили, если бы мы пытались сэкономить. Бюро истратило тысяч тридцать, по-моему,хотя сам я и доллара никому не передал. Трупы откопали в канаве, и находказдорово подняла наш авторитет. Произвели десятка два арестов, однако собвинениями дело обстояло сложнее. Насилие продолжалось. Взрывы звучали такчасто, что мы разрывались на части. Шла настоящая война. Обстановка накалялась,мистер Гувер свирепел, расходы Бюро росли. Все, сынок. Ничего более интересногоя тебе не скажу.

– Почему?

– Потому что не могу.

– Но взрыв офиса Крамера Сэм готовил не водиночку? Улыбнувшись, Леттнер положил спиннинг на колени.

– К шестьдесят шестому году мы уже располагалицелой сетью информаторов. Агенты определяли, что некий человек состоит в Клане.Ему садились “на хвост” в открытую. Естественно, душа у него уходила в пятки.Наши люди заявлялись к нему на работу, беседовали с боссом, вели себя так,будто вот-вот начнут пальбу. Потом шли к его родителям, в шляпах, темныхкостюмах, со значками. Резкий нью-йоркский выговор нагонял на бедолаг страху, иони выкладывали все, что знали. Если парень посещал церковь, то мы провожалиего на воскресную службу, а через день толковали со священником. Говорили, так,мол, и так, ваш прихожанин мистер Джонс является активным членом Клана, что вамоб этом известно? Если у него были дети, мы сопровождали их в школу, садилисьза их спинами в кинозале, подглядывали за парочками в кустах. Одним словом,велось запугивание, и оно оказывалось достаточно эффективным. Через какое-товремя парню в тихом месте предлагали деньги. Агенты обещали оставить его впокое. Почти всегда это срабатывало. К этому моменту нервы у человека сдавали,он готов был в объятия нам броситься. Многие даже плакали. Клянусь, сынок,видел собственными глазами. – Леттнер ухмыльнулся.

Адам поднес ко рту горлышко бутылки. Может,пиво все-таки развяжет его собеседнику язык?

– Как-то раз застали одного в постели счернокожей любовницей. Обычное дело: сначала они жгут кресты, а потом лезут кчернушкам с нежностями. Не могу понять, что негритянки в них находили? Так вот,в лесу у него была охотничья хижина, гнездышко для плотских утех. Однажды,прямо в обеденный перерыв, они направились туда. Парень быстро сделал свое делои, дурак, тут же вышел на крыльцо. Мы засняли его на пленку. Затем ворвалисьвнутрь, сфотографировали даму и приступили к беседе. Оказался он, не поверишь,то ли дьяконом, то ли старостой церковной общины. Столп веры. Говорили с ним,как с нашкодившим щенком. Женщину отправили домой, а его взяли в оборот. Черезпять минут святоша рыдал. Нам здорово повезло, в суде он дал очень ценныепоказания. Но впоследствии сел и сам.

– За что?

– Пока парень развлекался со своей подружкой,жена его тоже не теряла времени даром, просто липла к работавшему на их фермечернокожему свинарю. Забеременела. Ребенок родился цвета кофе с молоком. Нашгерой идет в больницу и двумя выстрелами из пистолета приканчивает обоих.Получил пятнадцать лет. – Недурно.

– Повторяю, обвинительные заключениявыносились довольно редко, но запугали мы их так, что Клан стал вести себясовсем тихо. Доган со своим походом против евреев застал нас врасплох.Подобного никто не мог предположить. У нас не было ни зацепки.

– Почему?