Сестры Гримм - Менна Ван Прааг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что же я сказала?
Лиана улыбается.
– Что ты убьешь Кэсси.
Я улыбаюсь.
– На меня это похоже.
– И еще ты спросила свою бабушку, что делать. А затем сказала, что она похожа на страдающего запором хомяка, и…
– На кого? – Я хмурю брови. – И у меня нет бабушки.
Лиана тоже хмурит брови.
– Да, я тогда подумала, что это странно. А ты знаешь кого-нибудь по имени Изикиел?
– Нет.
– Значит, это был кто-то другой. – Лиана задумывается. – В общем, я увидела тебя во сне в том отеле и…
– Ты видела меня во сне? – переспрашиваю я, хотя, как это ни странно, я не поражена.
Лиана расслабляется.
– Ты думаешь, у меня глюки?
– Не знаю. – Пожимаю плечами. – Может, и так. Но одно я знаю точно – ты не врешь.
– Спасибо, – отвечает Ана с таким видом, словно она привыкла к людям, считающим, что у нее глюки. – В общем, у меня было странное чувство уверенности, которое порой испытываешь во снах. Когда ничего не надо объяснять, ты просто веришь, и все. И в этом сне я точно знала, что ты моя сестра. Точно так же я была уверена в этом даже после того, как проснулась, что, как мне кажется, было еще более чудно…
– Вся эта история чудная, – говорю ей.
– Да, пожалуй. – Лиана оглядывает квартиру, затем снова переводит взгляд на меня. – Так почему ты мне веришь?
– Не знаю. Я почти уверена, что мы с тобой никогда не встречались, но у меня такое чувство, будто я тебя знаю.
Ана кивает.
– И у меня тоже.
В эту минуту гостиную наполняет храп Тедди.
Гостья вздрагивает.
– Что это?
– Это мой брат.
– Где он?
Я кивком показываю на японскую шелковую ширму-сёдзи, закрывающую кровать, которая стоит в углу.
– Он спит вон там. Он… – Внезапно мне хочется показать моей потенциальной сестре моего спящего брата. Я встаю. – Пойдем, я покажу тебе его рисунки.
Прохожу на другую сторону гостиной и отодвигаю одну из створок ширмы, чтобы показать Лиане Тедди и его эскизы великолепных костюмов от кутюр, которые приколоты к стенам над кроватью.
Девушка смотрит на них во все глаза, явно пораженная его несомненным талантом, и меня вдруг охватывает непрошеная нежность и к нему, и к ней.
– Они… невероятны, – шепчет она. – Но… сколько же ему лет?
– Девять, – не без гордости отвечаю я. – Почти десять.
– И он уже сейчас рисует лучше меня, – говорит Ана. – Как же это удручает.
– Ты тоже умеешь рисовать?
– Только комиксы. И… я рисую их только для забавы. Я собиралась пойти учиться в… – Она подается вперед, чтобы рассмотреть эскиз вечернего платья-миди в стиле 1950-х годов. Брат ворочается во сне и что-то бормочет. Я отхожу назад, так что Лиане приходится сделать то же самое, и ставлю створку ширмы-сёдзи на ее старое место. Пересекаю ковер, избегая то самое место, и возвращаюсь к дивану. Лиана идет за мной, ступив на то место, и садится рядом со мной.
– Значит, ты живешь одна, только с братом?
Я киваю.
– Мама умерла, когда мне было четырнадцать лет.
Она сдвигает брови, но даже с наморщенным лбом она чертовски красива. Я пытаюсь придумать, как описала бы ее в моем блокноте. Ее кожа такая гладкая и темная… как блестящее крыло черного дрозда. И яркие черные глаза, как… Нет, сейчас она не похожа ни на что в мире дикой природы. Внезапно у меня возникает острое желание избавиться от моей анемичной бледности и ничем не примечательных черт лица и стать похожей на нее.
– Сколько тебе лет? – спрашивает Ана.
– Семнадцать, – говорю я. – Через две недели исполнится восемнадцать.
– Да? Мне тоже. На Хеллоуин.
Теперь я удивляюсь.
– У меня день рождения тогда же.
– О, как чудно.
– Здесь вообще все чудно, – замечаю я. – Тебе так не кажется?
– Кажется. – Она ухмыляется. – Но это еще и поразительно.
10.59 пополудни – Голди
Это безумие. Чистое безумие. И все же я делаю это. Лиана заснула на диване, а я сижу по-турецки на ковре, положив у ног розу. Розу, которую я вчера днем под влиянием момента стянула из киоска на рыночной площади.
Смотрю на розу и пытаюсь отыскать в себе что-то, сама не знаю, что. В общем, пытаюсь сдвинуть с места этот чертов цветок.
Через десять минут сосредоточенных усилий призвать себе на помощь какую-то магическую силу и воссоздать мои все повторяющиеся сны я не достигла ничего, вообще ничего. Роза осталась розой и не сдвинулась с места ни на миллиметр.
Черт, черт, черт.
Я всплескиваю руками, как Тедди, когда у него не получается тот или иной эскиз, что логично, ведь только ребенок может подумать, что можно воплотить сны в реальность. Что же я стану делать после этого – спрыгну с крыши нашего многоквартирного дома, чтобы проверить, не могу ли я летать?
Глупо, глупо, глупо.
Я сердито смотрю на розу, потом хватаю ее и один за другим начинаю обрывать ее лепестки, каждый раз чертыхаясь. Затем встаю, иду на кухню и выбрасываю все в мусорное ведро.
Когда Лиана проснется, я не расскажу ей об этом.
11.11 пополудни – Голди
Я прислоняюсь спиной к дивану и накрываю ноги одеялом, собираясь лечь спать, когда проснется Лиана. Она шевелится и зевает.
Поворачиваюсь к ней лицом:
– Прости, я тебя разбудила.
Лиана глядит на меня, на лице ее написано легкое удивление.
– Мне… мне снилась ты.
Я улыбаюсь.
– В самом деле? И что же я делала в твоем сне?
Девушка хмурит брови.
– Мы были вместе в лесу, но это был не обычный лес. Я не могу этого объяснить… возможно, это был волшебный лес. Ты стояла перед деревом и заставляла плети плюща, обвивающие его ствол, раскручиваться и возноситься к ветвям.
– Да? В самом деле?
Лиана кивает.
– Да. А я подвешивала капли дождя в воздухе и заставляла их взмывать обратно к тучам.
– Это великолепный сон. Жаль, что мне не снятся такие…
– Да, – перебивает меня она. – Вот только, по-моему, это не…
– Что?
Ана пожимает плечами:
– По-моему, это был не просто сон. По-моему, это происходило на самом деле. Думаю, это воспоминание.
– Да? – Теперь брови уже сдвигаю я. – Но как же… если это так, то я тоже должна бы это помнить – а как насчет тебя?