Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы - Юлия Кантор

10 тыс. м и выше) и дальностью (до 50-200 км). Ввиду крайней актуальности для современной противовоздушной обороны развития названного вопроса очень прошу Вас не отказать помочь инженеру-изобретателю тов. Ощепкову в продвижении и всемерном ускорении его заказов на ленинградских заводах… Более детально вопрос Вам доложит тов. Ощепков в Ленинграде.

Заместитель народного комиссара обороны Союза ССР

Тухачевский М. Н.»[593]

Таким образом, СССР стал первооткрывателем крупного военного изобретения XX в. – радиолокации.

В середине 30-х годов в РККА насчитывалось около 1,5 млн солдат и офицеров, до 5 тыс. танков и свыше 6 тыс. самолетов[594]. Она стала одной их крупнейших в мире.

Немецкий исследователь советско-германских отношений 20-х – начала 30-х гг. М. Цайдлер обращает внимание на то, что уже в конце октября 1933 г. на дипломатическом рауте Тухачевский упоминал об изменении советской линии в отношениях с Германией, и в частности – о свертывании советско-немецких военных школ и баз: «после того как Советский Союз убедился в том, что немецкое правительство взяло враждебный Советскому Союзу политический курс»[595].

Тогда же Тухачевский говорил советнику немецкого посольства Ф. фон Твардовскому: «Если начнется война между Германией и СССР, это будет страшнейшим несчастьем для обоих народов. Тогда Германия не будет иметь перед собой прежнюю Россию. Красная Армия многому научилась и многое наработала»[596]. Он подчеркивал, что расхождения носят политический характер: «Нас разлучает ваша политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной Армии к рейхсверу». Ворошилов же оптимистически добавил, «транслируя» мнение Сталина: «Два слова, произнесенные публично, достаточны для того, чтобы дезавуировать враждебные тенденции, звучащие в «Майн Кампф»[597]. Этих «двух слов» не последовало. (Кстати, впервые «Майн Кампф» на русский язык перевел – для членов Политбюро – Карл Радек еще в конце 20-х гг., до прихода Гитлера к власти.)

На XVII съезде ВКП(б), вошедшем в историю как печально известный «Съезд победителей» (к XVIII съезду практически никого из его участников уже не было в живых), Тухачевский выступил с программной речью. В первых строках, как и положено, – славословия в адрес вождя (они, впрочем, звучат рефреном всего выступления – в 1934-м уже нельзя было иначе) и завоеваний социализма.

«Товарищи, победоносное осуществление задачи, поставленной товарищем Сталиным, – задачи превращения нашей страны из аграрной в индустриальную, позволило нам не только производить все средства производства, но и позволило нам производить и все необходимые орудия обороны.

Победа на фронте коллективизации, построение фундамента социалистического общества создали для строительства Красной армии такой социальный базис, какого мы не имели еще до сих пор и о котором мы только мечтать могли во время гражданской войны, во время первой интервенции империалистов. И само собой понятно, что по мере построения бесклассового общества мощность, монолитность Красной армии будет все больше и больше возрастать.

Товарищи, само собой понятно, что вместе с техническим ростом индустрии будет развиваться и в дальнейшем техническая мощь Красной армии. Точно так же понятно, что в случае войны потребность в снабжении техническим имуществом, снаряжением, орудиями, самолетами, танками будет гигантски возрастать.

Растущая наша индустриальная мощь дает возможность полностью разрешить эту задачу. Но задача эта чрезвычайно сложная. Мало еще иметь гигантский индустриальный базис – надо суметь его взять, надо суметь перевести его с мирной продукции на дело снабжения фронта.

Вот это дело снабжения фронтов, перевод мирной продукции на военную, или – как называем мы – мобилизация промышленности, должна привлечь к себе особое внимание, и я хотел бы на этом вопросе остановиться»[598].

На VII съезде Советов СССР Тухачевский снова делал акцент на необходимости увеличения ассигнований на военные нужды.

«Вы знаете, что за последние годы наша техника очень значительно выросла, и наша партия, и в первую очередь товарищ Сталин, который лично руководил развитием нашей военной техники, выдвинули задачу создания мощной не только по числу, но и мощной по качеству авиации; задачу усиления нашей армии многочисленными танковыми средствами, задачу усиления нашей армии, в первую очередь, конечно, авиации и танковых войск, могучей современной артиллерией»[599].

Дав в докладе детальный анализ роста советских вооружений, заместитель наркома резюмировал: «Опасность будущей войны со стороны капиталистических государств для нас является несомненной»[600].

Сталин лично редактировал, смягчая тон по отношению к Германии, статью Тухачевского «Военные планы нынешней Германии»[601]. В этой статье, опубликованной весной 1935 г., Тухачевский приводил данные о численном росте германской армии, предупреждая, что военные планы нацистов имеют не только антисоветскую, но и антизападную направленность. В статье отмечалось:

«Придя в январе 1933-го г. к власти, Гитлер заявил, что ему потребуются четыре года для уничтожения кризиса и безработицы в Германии. Эта национал-социалистическая демагогия так и осталась пустой демагогией. Зато, как теперь становится ясным, за этим демагогическим планом скрывался другой, гораздо более реальный, четырехлетний план создания гигантских вооруженных сил. На самом деле, уже на второй год власти национал-социалистов число дивизий, разрешенных Германии Версальским договором, было утроено, достигнув 21-й. Была создана, запрещенная тем же договором, военная авиация. Германская военная промышленность практически вступила на путь все прогрессирующей мобилизации. Возможная продукция мобилизованной германской военной промышленности общеизвестна. В один-два года она может вооружить армию, какая была у кайзера к концу империалистической войны. Практическим завершением этой программы является объявленный национал-социалистическим правительством закон о всеобщей воинской повинности и о сформировании 36 дивизий мирного времени. Таким образом, уже на третий год власти Гитлера вооруженные силы Германии, только сухопутные, достигают мощности довоенной Германии, если учесть, что мобилизационное развертывание в Германии теперь производят утроением, а не удвоением (из 7 дивизий развернуты 21). Наличие сильной авиации делает эту армию еще более сильной»[602].

Тухачевский детально, ссылаясь, помимо собственных выкладок, на немецкие (Людендорф, Неринг, Метш, Кохенгаузен и Гитлер), французские (Петен) и английские (Скурейтор) источники, анализировал перспективы немецкой милитаризации. Он делал однозначный вывод:

«Стратегическая цель сильно вооруженного государства заключается в перенесении военных действий на территорию противника, чтобы с самого начала войны расстроить его военную организацию… В настоящее время можно представить себе войну, внезапно начавшуюся приемами, способными уничтожить первый эшелон военных сил противника, дезорганизующими его мобилизацию и разрушающими жизненные центры его мощи… Итак, Германия организует громадные вооруженные силы и в первую очередь готовит те из них, которые могут составить могучую армию вторжения»[603].