Завтра - Гийом Мюссо

— Ромуальд, прошу тебя!

Парень снял очки и протер стекла. Нет, он не мог развернуться посередине дороги, так и не узнав, куда она ведет. Это было бы малодушием. Как будто бы он расписался в собственной несостоятельности.

Ромуальд надел очки и тронулся вперед.

— Все же гляну, что там, — сообщил он Эмме. — Остаюсь на связи.

Он взглянул на экран мобильника, батарея заряжена на 3 %. И все-таки медленно двинулся по проселочной дороге к лесу. На дороге лежал снег, но мощные колеса «Доджа» прекрасно с ним справлялись. Чем гуще росли деревья, тем становилось темнее. Кроны сомкнулись, не пропускали солнце. В лесной полутьме Ромуальд пропетлял еще с полкилометра.

Эмма в гостинице не находила себе места.

— Ты еще не отключился, клоп?

— Да нет. Но, кажется, попал в тупик.

Ромуальд изо всех сил стиснул руль. Вишневый «Додж», очевидно, развернулся в конце дороги и теперь стоял прямо перед ним.

— Пикап здесь, но…

Он прищурился, чтобы лучше видеть.

— Но что?

— Кажется, за рулем уже никого нет.

— Ромуальд, возвращайся немедленно!

— Да, наверное, так будет разумнее.

Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Темнота сгустилась, лес словно бы сомкнулся вокруг него. Паренек попытался развернуться, но дорога была слишком узкой, и машина завязла в снегу.

«Черт!»

На лбу Ромуальда бисеринками выступил пот. Он нажал на тормоз и вылез из машины на мороз. Ни единого звука. Мертвая тишина. Наверху ветерок стряхнул с ветки снег, и несколько хлопьев закружилось в воздухе.

— Есть тут кто-нибудь? — неуверенно подал голос Ромуальд.

Тихо. Тихо по-прежнему.

Он подошел к пикапу поближе и заглянул внутрь через стекло.

Никого.

Заметил, что дверь не заперта. Взялся за ручку, чтобы открыть ее, и тут услышал скрип снега. Шаги приближались. Он резко обернулся и успел заметить черную тень, которая навалилась на него.

Закричать он не успел, получив удар по голове револьвером, от которого потерял сознание.

Эмма слышала странный глухой шум, и ей тоже стало очень страшно.

— Клоп! Ты меня слышишь? — спрашивала она, тревожась и пугаясь все больше. — Объясни мне, что происходит. Ромуальд! Пожалуйста!

К горлу у нее подступили слезы, и голос прервался. В телефоне послышались короткие гудки.

Связь прервалась.

Жалей тех, кто боится, они множат вокруг себя ужасы.

Стивен Кинг

Уже наступила ночь, когда вишневый пикап подъехал к промышленной зоне Нью-Хартленда, расположенной между Нашуа и Салемом на границе Нью-Гэмгхшира и Массачусетса.

На первый взгляд зона была обнесена надежной оградой, где-то металлической, где-то деревянной. Но так казалось только на первый взгляд. Для тех, кто хотел туда попасть, имелись кое-какие возможности. «Додж» свернул у главного входа, обогнул центральную часть вместе с оградой и стал подниматься вверх по боковой дороге, покрытой гравием, пока не остановился перед другими металлическими воротами, закрытыми на цепь. Каскадер резко затормозил и вылез из машины, прихватив фомку и кровельные ножницы. При свете фар он в две секунды справился с запором и распахнул обе створки. Снова сел за руль и продолжил свой путь уже по территории промзоны.

Промзона, разместившаяся между рекой и старой железной дорогой, была брошена где-то в 2000-х годах и теперь пришла в полную негодность. Для глаз она представляла безотрадное зрелище: обветшалые склады, ангары, заводские помещения с забитыми окнами, пустыри…

Олег Тарасов въехал на своем пикапе в большой ангар, где когда-то располагались бойни округа Хиллсборо. Здание использовалось до последнего, потому что кто-то его выкупил. Оставили его не так уж давно. В части здания до сих пор работало электричество.

Муниципалитет намеревался при помощи частных капиталовложений превратить эту зону в парк отдыха и развлечений, но наступил экономический кризис, и план повис в воздухе. Пустыри, руины, пустые бараки и ангары стали пристанищем для бомжей, преступников и наркоманов.

Тарасов вылез из машины и повернул выключатель. Ангар осветился слабым желтоватым светом.

Каскадер вытащил из машины Ромуальда и дал ему пару пощечин, чтобы тот пришел в себя.

Не помогло.

Тарасов забеспокоился. Он внимательно изучил паспорт, найденный им в кармане джинсов паренька. Мальчишка оказался несовершеннолетним и иностранцем. Какого черта он ехал за ним от самой гостиницы? Он что, имеет отношение к делу, которым ему предстоит заняться сегодня ночью? Олег мысленно прокрутил все дневные события. И вдруг припомнил молодую женщину, которая ехала с ним в гостиничном лифте. И не усомнился ни на секунду, она припомнилась ему не зря: уж очень странно она себя вела. Может, тоже за ним следила? Зато он вел себя предельно осторожно, соблюдал все правила. Из практики известно, что слабым звеном обычно оказывается заказчик. Каскадер подумал было, не позвонить ли Кейт, но договор был жестким: никаких звонков, никаких контактов, никаких следов. Устранение вышеозначенной персоны, и все. Тогда он прикинул, стоит ли обещанная сумма того, чтобы довести это дело до конца. И решил, что стоит. Женщина была обязательная и сделала уже две выплаты по пятьсот тысяч долларов. Откуда она брала эти деньжищи, он понятия не имел. Платила — и хорошо. Это было не его дело. Расплачивалась наличкой. Бабла у нее было полно. И купюры совершенно чистые. По завершении дела ему полагался еще миллион. И он решил, что завершит.

В ожидании, когда можно будет поговорить с парнишкой, который все еще валялся на полу без сознания, Тарасов взял металлический стул, стер с него паутину и уселся возле огромного металлического стола для разделывания туш. Сунул в рот сигарету, закурил и положил спички рядом с собой на стол. С удовольствием затянувшись, он достал из чемоданчика ноутбук, включил, открыл папку, где была собрана информация относительно человека, которого он должен был устранить, и стал еще раз внимательно ее изучать.

* * *

Ромуальд различил в тумане мигающий оранжевый огонек. Голова гудела, висок время от времени простреливала резкая боль. Он лежал на полу, наверное, каменном и очень холодном. Он попытался подняться, но понял, что руки у него крепко связаны.

«Где это я?»

Когда сознание окончательно прояснилось, он увидел, что лежит в огромном ангаре с бетонными стенами, слабо освещенном желтым электрическим светом. Ромуальд дернулся, пытаясь резким движением разорвать веревку, но она только больнее впилась в кожу. Он закусил от боли губу, слезы обожгли глаза — он понял, что освободиться не получится.