Вверх тормашками - Сьюзен Андерсон

Куп был уязвлен. И это, без сомнения, привело к его поспешному предложению и всему тому, что он только что сделал. Сведения, добытые Ракетой, обескуражили его, и в этом состоянии он пребывал до возвращения Вероники со школьного собрания. Возбужденная после общения с учительницей Лиззи, она тут же втянула его помогать ей готовить обед. И пока в этот холодный день они варили суп в теплой, парной кухне, а маленькая девочка, за которую оба несли ответственность, играла в своей комнате наверху, острота разочарования значительно сгладилась. Так или иначе он должен помочь своему брату. Пусть не сегодня и даже не завтра, но когда-то это произойдет. Он докопается до правды и увидит, что справедливость восторжествует.

Как бы то ни было, у него не осталось обиды. Неуловимое теплое чувство от сознания своей сопричастности окутало сердце домашним уютом, подобно шерстяному одеялу. За исключением родственного чувства к Эдди, это было что-то такое, что Куп нечасто испытывал. Хотя, наверное, он мог бы к этому привыкнуть.

Он видел, как Вероника удивленно заморгала на внезапное изменение темы, однако не выказала грусти по этому поводу, хотя, возможно, ее ощущала. Она подошла и ласково тронула Купа за локоть кончиками пальцев.

— Мне очень жаль, — сказала она, со всей искренностью в зеленых глазах. — Я знаю, ты, должно быть, разочарован, что Трои оказался невиновным. Не то чтобы я так уж радела за него, просто я много времени сопоставляла факты. И то рандеву в «Королевских Гавайях», и те чувства, которые Трои, по-видимому, питает к своей жене. Он обращается с ней с таким пиететом, с такой заботливостью. Мне кажется, мужчина усердно старается вернуть ее благосклонность. Это как-то не стыкуется с короткой поездкой на Гавайи, чтобы украдкой изменить жене с моей сестрой.

— Да. Он принц, черт побери!

Вероника понимающе улыбнулась и легонько похлопала Купа по руке. От этого утешения он готов был зарычать.

— Любопытно узнать, — сказала она, — каким образом Ракета отверг причастность Троя?

— Он проследил его переезды вплоть до того дня, когда Кристл отправилась на Гавайи. Оказалось, что Джейкобсон был в Спокане по делам своего предприятия, — мрачно признался Куп. — Договаривался о новых этикетках для яблочного сока и яблочного пюре.

В улыбке Вероники было столько сочувствия и поддержки, что он неожиданно для себя вернулся к предыдущей теме:

— А знаешь, это не такая уж безумная идея.

Вероника в недоумении заморгала.

— Ты о новых этикетках Троя?

— Нет. О нашем бракосочетании. — Когда Вероника убрала свои пальцы, Куп тронул ее за руку. — Это не с бухты-барахты, — настаивал он. — Я знаю стольких людей, которые были знакомы еще меньшее время и счастливы в браке до сих пор. А постепенное выстраивание отношений отнюдь не дает гарантий. Один мой армейский приятель был помолвлен в течение семи лет, а закончилось это разводом через восемь месяцев после того, как они наконец поженились.

— Куп… — начала Вероника. Он стиснул ей пальцы.

— Ты любишь меня, Ронни?

— Ты знаешь, что люблю.

— Видит Бог, я тоже люблю тебя. И как-никак мы живем вместе уже больше месяца.

— Мы живем под одной крышей больше месяца, — поправила Вероника. — Мы с тобой пятиминутные любовники в космическом масштабе. Я понимаю, это несущественное различие. Но все же…

— Как бы то ни было, я попытаюсь доказать.

— О, хорошо. Тогда прошу прощения. — Вероника властно взмахнула рукой. — Продолжай, Куп.

— Спасибо. — Яркие глаза Вероники светились вниманием, и это придало ему смелости. — Я уверен, что в конечном счете доброе имя Эдди будет восстановлено и он заявит свои родительские права. Но я не знаю, когда это произойдет. А пока не пришло то время, Лиззи будет обеспечен постоянный дом, если мы поженимся.

«Слабый довод. Ладно».

Куп ожидал, что Вероника укажет ему, что для этого им не обязательно жениться, что, по сути, они делают для Лиззи все необходимое и сейчас. Но она этого не сказала. Она просто притронулась кончиками пальцев к его груди, прямо там, где под рубашкой билось его сердце, и посмотрела на него серо-зелеными глазами.

— Расскажи мне, что ты собираешься делать оставшуюся часть жизни.

— Быть с тобой.

— Ты знаешь, о чем я спрашиваю.

Да, он знал. Он также понимал, что пора рассказать ей о своих литературных трудах и внести покой в ее душу раз и навсегда. И если то ласковое выражение на ее лице что-нибудь значило, можно было считать, что женитьба у него в кармане.

Но он сам нуждался в покое, и ей это хорошо известно, черт побери!

— Какая тебе разница, Ронни? Если ты любишь меня, как ты говоришь…

Она уронила руку.

— Как ты можешь вести себя настолько нечестно? — запальчиво сказала Вероника. — Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, и полагаешь, что я должна делать такой ответственный шаг вслепую?

— Почему же? Я считаю, это даже не вопрос, если ты любишь меня так сильно, как говоришь. — Куп резко сунул руки в карманы, чтобы не тронуть ее. — Ну и что может сделать меня достойной партией в твоих глазах? А если я скажу тебе, что мой заработок составляет шестизначное число? Тогда ты выйдешь за меня замуж?

— Мои сомнения не имеют никакого отношения к деньгам.

— Нет? — язвительно спросил Куп. — Чертовски приятно слышать. Прямо бальзам на душу.

— Черт возьми, Куп, здесь так много всего! Твое недоверие. Моя подозрительность. И то, как мы воспитывались. Как мы оба до сих пор по своим старым привычкам реагируем друг на друга. Я не хочу стать такой, как моя мать, так же как ты не хочешь, чтобы я была похожа на твою. — Вероника отбросила с лица прядь волос и глубоко вздохнула. — Деньги — это не вопрос. Я сама себя обеспечиваю. Но я должна быть уверена, что у тебя есть амбиции. Мне нужно это знать, Куп. — Она пристально смотрела на него, прижимая подушечкой ладони лоб, словно пытаясь не дать головной боли прорваться наружу. — Хотя еще больше я нуждаюсь в твоем доверии.

— Занятно. Мне тоже этого не хватает.

Вероника резко закрыла глаза.

— Нет, тебе нужно полное подчинение, Куп. Ты ожидаешь от меня слепой веры, а сам так и будешь держать у груди кулак со своими секретами. Не дай Бог чем-то пожертвовать из этой горстки.

Она действительно была права, и все, что от него требовалось, — это выбрать золотую середину. Счастливые браки, как он себе представлял, в значительной степени зиждутся на компромиссе. Куп уже открыл было рот, чтобы поведать ей, как он зарабатывал себе на жизнь последние пять лет, но вместо этого услышал свой голос, произнесший совсем другие слова:

— Итак. Ты хочешь выйти замуж или что?

Ощущение предательства промелькнуло в ее глазах и тут же исчезло, еще раньше, чем он успел осознать причиненное им страдание.