Научите своих детей - Иван Фабер

– Вы про Карла?

– Именно.

Но тут он решил выставить мне ультиматум.

– Я знаю, что вы способны на многое в этом корпусе, – его лицо смотрело на меня с полным серьёзом. – Организуйте мне свёрток каннабиса, и я отвечу на все ваши оставшиеся вопросы. А то мы сидим уже почти пять часов.

Я удивился, словил недоумение, потому что никто никогда не просил у меня подобного. И он это знал. Но кто бы мог подумать, что я поведусь на эту просьбу.

Через час мой подручный принёс то, чего просил мистер Поулсон, заодно и захватив пару сандвичей из какой-то забегаловки. Я предусмотрел то, что мой собеседник окажется голоден. Беззаконие, и я в нём участвовал. Но я не мог упустить его.

Освободив бумагу, Томас ловко наполнил её сухой массой, поджёг и закурил.

– Да. Из того, что я рассказал вам, можно сделать вывод, что именно я виноват в том, что произошло с Радищевым. Ах да, – Томас ухмыльнулся, – вы ведь не знаете последней, самой важной детали этого дела, которая меняет абсолютно всю картину случившегося. Подумать только..

– О чём вы?

– Скажите мне, Тайлер Джеффри, вы верите всему тому, что я вам рассказал? Возможно, сейчас мой вопрос ввёл вас в недоумение, потому как после всего рассказанного, вы, вероятно, впервые задумались – «а правду ли говорит мистер Поулсон?». Мне, в принципе, неважно – верите ли вы мне, или нет. Но такого поворота событий, который произошёл, не ожидал даже я. – Он выпустил огромный клуб дыма.

Да, он был прав – после этих слов я задумался, что из всего сказанного им, а соответственно, указанного в моём пересказе выше, что из его слов может быть похожим на ложь? Собственно, ничего. И я быстро сделал вывод для себя.

– Я вам верю, мистер Поулсон.

Выпаленное мною заставило его облокотиться на стол, сложить перед собой руки, предварительно потушив скуренный наполовину косяк.

– И ты не считаешь меня виновным, Тайлер? – Он смотрел мне прямо в душу.

– Нет. – Может быть, я врал, а может и нет – на тот момент я даже не помнил этого.

– А было бы правильно сомневаться в словах убийцы. – После таких холодных слов, будоражащих сознание, он откинулся на спинку стула.

Я почувствовал, как потею. Очень сильно. Вероятно, он тоже чувствовал, что происходит со мной. Чувствовал даже лучше меня – я постоянно забывался, и он постоянно напоминал мне, что он – профессионал.

– Я сказал тебе, что мать Софии умерла. В больнице. Она пережила несколько инсультов. Через год, после очередного удара её ввели в кому. – Том начал запинаться. – София надеялась на её выздоровление так, как не умел надеяться никто.

Он пару раз резко втянул воздух носом и посмотрел в сторону.

– И вот, я, всё ещё находясь в Хиксоне, поймал пару часов для отдыха, дабы с новыми силами начать штудировать камеры патрулей, слышу, как звонит телефон. Поднимаю трубку, а там она – плачет. Я не могу разобрать ни слова, но моментально понимаю, что произошло. Я слышал её слёзы лишь два раза в жизни – когда умер отец, и когда она провожала меня. За Карлом. Но в тот момент я слышал такой отчаянный крик о помощи..

Он опять выдержал паузу.

– Я, естественно, спросил – что случилось? – она ответила, что её мать скончалась. Я не знал, или не услышал причины – моментально сорвался в аэропорт, предупредив Марвина о произошедшем. Я был чрезвычайно зол. Обозлён на себя, потому что я считал, что причина всех бед – это я сам. Все люди, которые так или иначе сталкивались со мной, страдали. Исключение, наверное, лишь Вин. У него всё хорошо, и я надеюсь, всё так и останется.

Томас вернулся к каннабису.

– Извини, что подвергаю такому риску, но здесь не так много вещей, от которых можно получить удовольствие. – Он поднёс сигарету к огню. – Ты ведь знаешь, почему Екатерина Андреевна умерла? Это позже было приобщено к делу.

– Неисправность аппарата ИВС..

– Мы написали, что так, но на самом деле его просто кто-то выключил. Что самое страшное.. Когда я приехал, я тотчас начал разбирательство, и при просмотре камер, я увидел его лицо.

– Карла?

– Да. Он был у неё в палате последним. Пройдя в ординаторскую, подозреваемый переоделся в медицинскую робу, взял чей-то пропуск и спокойно прошёл в отделение интенсивной терапии. Я не знаю, зачем он это сделал – могу лишь только предполагать..

Мой собеседник замолчал, до конца осушая оставшуюся бумагу свёртка.

– Вы говорили о том, что к нему на протяжении всего его заключения так никто и не приехал – ни мать, ни отец, ни сестра..

– Я понимаю, к чему ты клонишь, Тайлер, но.. Я заметил там ненависть лишь к отцу.

Он посмотрел на меня. Его взгляд был абсолютно трезв и серьёзен. Я оправдывал его тягу к наркотику – безусловно, тяжело было вспоминать всё это, и уж тем более воспроизводить.

– Вы не сказали Софии, почему её мать умерла?

– Нет. И запретил всем. Понимаешь, я не был уверен в его мотиве – может, для него это было актом милосердия. Не пойми меня неправильно, но я хотел вернуть его сестре. Поэтому я не стал об этом говорить, оставив всё в тишине. Главное, что я нашёл его. Он вернулся в Торонто.

– И остался там?

– Да. Неподалёку от больницы мы нашли ту самую машину Ноаха – «BMW e-24». И круг нашего поиска перешёл в столицу.

– О том, что Карл в столице, вы тоже не говорили Софье?

– Нет. Я побыл с ней до конца похорон, затем скрылся – на само деле снял гостиницу в Холливейре. Мы искали его везде. Но он будто снова пропал.

– И как вы его нашли?

– Никак. Он сам себя обнаружил – ещё одно убийство. На этот раз погиб Бенджамин.

– Мистер Хамфри, я правильно понимаю?

– Да. Он был обнаружен слугой – медэксперты констатировали, что он пролежал с перерезанным горлом больше трёх дней.

– Как же о нём не схватились раньше?

– Бен итак был на закате жизни, и нигде не участвовал – его и обнаружила слуга, только после того, как он перестал завтракать. По её утверждениям, он часто закрывался на день-два в своей комнате, и беспокоить его не разрешалось.

– Карла вновь не нашли?

– Камеры наблюдения за участком зафиксировали его бегство в лес. Мы пытались свести собак, но безуспешно. След привёл нас к железнодорожным путям,