Отто - Герман Канабеев

начал, словно играя в тетрис, упорядочивать машины в утренние пробки. Я включил телевизор, надеясь, что в утренних новостях скажут о том, что массовые смерти людей по всей планете до сих пор ставят в недоумение весь научный мир. Но в новостях сказали, что под Новосибирском построен новый завод. В новостях сказали, что президент простил африканской стране государственный долг. Ещё в новостях сказали, что на экраны вышел новый фильм и эта картина уж точно перевернёт с ног на голову весь мировой кинематограф. В новостях сказали, что в Иркутской области пойман маньяк, что с космодрома «Восточный» запущена новейшая ракета, что к земле приближается астероид, но бояться нечего, он пролетит мимо. Ещё сказали, что ВВП подрос на один процент, что Ближний Восток теперь в поле нашего политического влияния. В новостях сказали, что всё хорошо, и ни слова не сказали, что был какой-то Отто, не сказали, что большинство людей внезапно погибло. Ничего этого не было. Город просыпался, погружаясь в свою привычную жизнь, наполненную шумом, запахом и безумием.

Я тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение. Неужели всё произошло на самом деле? Но тогда выходит, что у Отто ничего не получилось. Да нет – бред какой-то. Я проглотил яичницу, запил кофе и отправился в редакцию.

Прежде чем войти в кабинет, я спросил секретаря Леночку:

– Слушай, помнишь вчерашнего эфэсбэшника?

– Помню, – ответила она, не отрываясь от ленты Инстаграма в телефоне.

– Ты не успела заметить его звание в удостоверении?

– Да я даже фамилию разглядеть не успела, он махнул удостоверением и сразу убрал.

– Так с чего ты тогда взяла, что он из ФСБ?

– А разве нет? – Леночка наконец-то вытащила нос из телефона.

Я ничего ей не ответил и вошёл в кабинет. «Какая всё-таки бестолочь», – подумал я.

Мысли о прочитанной книге не покидали меня, я вообще ни о чём, кроме неё, думать не мог. Поверить в то, что описанные события произошли на самом деле, было невозможно. Слишком фантастично. Но вот Костя Лейба. Неужели это был он, тот Костя Лейба, что описан в книге? Или он – автор? Только сейчас я понял, что на рукописи имени и фамилии автора не было. Отто, роман и всё. Я решил позвонить Косте Лейбе и долго искал визитку в ящике стола среди бумаг.

– Слушаю, – ответил Лейба.

– Я дочитал книгу.

– Я подъеду через час, никуда не уходите, – он отбил звонок.

Прозвучало как приказ, но теперь я не чувствовал страха перед всемогущим ведомством и Костей Лейбой. После прочтения книги я чувствовал неприязнь, если не отвращение к Лейбе. Пускай ещё не решил, правда ли то, что я прочитал, но тем не менее.

Костя приехал ровно через час и позвонил мне:

– Спускайтесь, – сказал он в трубку и даже не дал мне ничего ответить. Я спустился вниз и вышел на улицу. Костя ждал меня у дверей. Одет он был точно так же, как и в предыдущий его визит. Только в этот раз мне показалось, что он не так собран и уверен. Я протянул руку, Лейба ответил совсем слабым рукопожатием.

– Прошу, – он показал на припаркованную рядом машину – чёрную Toyota Camry с тонированными стёклами задних дверей.

– Куда мы едем? – спросил я, когда машина тронулась.

– Покажу тебе могилу.

– Я вроде не просил.

– Ты зря волнуешься, – Костя Лейба посмотрел на меня, как смотрят, наверное, на труса. Так я себя и почувствовал. – Тебе ничего не грозит.

– Знаешь, я думал, что у тебя будет масса вопросов после прочтения книги, но ты молчишь, словно такое с тобой каждый день происходит. Почему? – спросил Лейба, когда уже выруливал на МКАД.

– Если честно, я больше думаю о том, куда и зачем мы едем. Как-то не получается у меня сейчас думать ни о чём другом, особенно учитывая вашу, так сказать, сферу деятельности.

– Ладно тебе, говорю же, тебе ничего не грозит, отнесись ко всему как к приключению.

– Я попробую, – ответил я и решил всё-таки спросить у Кости. – Так что, всё правда?

– Почти. За одним исключением. Какой-то я в книге получился уж совсем недалёкий. Тебе разве не показалось, что большинство моих поступков не поддаются логике?

– Заметил, и в чём причина? – спросил я.

Костя Лейба потрогал свою макушку и сказал:

– В макушке дело, в ней, родимой. Если помнишь по тексту, я же сам её себе размягчал и, скажем так, не совсем гладко прошло. У меня с тех пор с головой не всё в порядке. Куда-то не туда я своё сознание вынес. То чувствую себя нормально, а потом что-то будто переключается в голове, и я веду себя как сумасшедший.

– А сейчас куда ваше сознание переключено? – я посмотрел на Лейбу с опаской.

– Сейчас нормальное у меня состояние, потому и хочу успеть сделать всё правильно. Натворил я дел, понимаешь?

– Если думать о том, что в книге правда – да, натворили, что уж тут. Хотя, с другой стороны, благодаря вам реальность осталась такой, какой была, – так что, может, наоборот, не натворили?

Костя задумался минут на пять, словно мои слова произвели на него впечатление.

– Я тоже так думал, но нет. Я же понимаю, чего хотел Отто. А я помешал. Интересно узнать, как именно помешал?

– Пожалуй, – ответил я.

– Как ты уже, наверное, понял, я в тот момент, когда худощавый закопал Отто, был как раз в своём безумном состоянии. И, что уж тут скрывать, конечно, хотел помешать Отто сделать задуманное. Правда, не знал, как именно. Для начала я решил разделаться с худощавым. Если честно, меня этот персонаж всегда раздражал. Я решил, что после того, как ему дал камнем по голове, тот уже не оправится. Но, знаешь, гадёныш оказался живучим. Пока я пытался раскопать могилу Отто, он успел даже что-то там записать. Я увидел свет от дисплея телефона, но не успел ничего сделать. Пока я к нему шёл, тот выпил свою банку колы и околел. Если Отто был прав, значит, наш худощавый теперь свободен. Могилу Отто после смерти худощавого я откопал на удивление быстро, наверное, потому, что земля была совсем свежая, рыхлая. Я был уверен, что, если успею откопать Отто до того, как прекратятся на небе радуги, и прибью его, ничего не произойдёт из задуманного Отто. И, знаешь, всё так и вышло. Когда я добрался до гроба и сорвал крышку, Отто уменьшился почти в два раза, будто усох. Я рубанул лопатой ему по шее, но крови не было. Ни капли крови, представляешь?

Я слушал Лейбу затаив дыхание, и