Ужас на поле для гольфа - Сибери Куинн

– Нет, – отвечал я, втиснувшись в пальто. – У него есть причина на это, только нам с вами, сержант, она не ведома.

– Эт вы точно подметили, док, – согласился он, водружая шляпу на голову. – Лягушатник сумасшедший, но он мыслит за десятерых.

– В Раплейзвиль, друг мой Троубридж! – вскричал де Гранден, плюхаясь на сиденье рядом со мной. – Поторапливайтесь, прошу вас! О, Жюль де Гранден, твой дедушка был ненормальным, и все твои предки были идиотами, но ты – самый большой простофиля в роду! О, почему, почему этого глупца не настиг солнечный удар еще до того, как он появился на свет!

Я гнал машину на предельной скорости, но маленький француз просил еще прибавить.

– Sang de Dieu, sang de Saint Denis, sang du diable![137] – отчаянно вопил он. – Вы что, не можете вести эту чертову машину быстрее? Ох, ах, hélas, мы опоздаем! Я возненавижу себя, я отвращусь от себя – pardieu, я пойду в кармелиты, буду есть только рыбу и перестану сквернословить!

За двадцать минут мы покрыли десятимильное расстояние до Раплейзвиля, скопища полуразвалившихся строений. Мой компаньон, исходя желчью, выпрыгнул из автомобиля и ворвался в местный отель.

– Говорите, мсье, – закричал де Гранден изумленному хозяину, распахнув дверь ногой и размахивая черной тросточкой. – Скажите, un vieillard[138]: где этот старик с белоснежными волосами и злым лицом, что приехал сейчас в это гнусное место? Я хочу найти его немедленно! Тут же!

– Ишь ты, – грубо отвечал хозяин. – Чего еще изволишь? Да кто ты такой…

– Вот, – Костелло обогнул де Грандена и сунул хозяину под нос свой полицейский значок. – Отвечай на вопросы этого джентльмена быстро и точно. Или я помогу тебе…

Эмоции хозяина гостиницы перед представителем закона растаяли как иней на траве при восходе солнца.

– Должно быть, вы имеете в виду мистера Черни? – мрачно ответил тот. – Месяц назад он арендовал дом Хэйзелтона в миле отсюда. Он приезжает на день-два, иногда задерживается для… – Он остановился, и его лицо вытянулось.

– Да! – ответил Костелло. – Продолжай! Мы знаем, что он остановился здесь. А теперь, послушай-ка, приятель, – он махнул перед его носом указательным пальцем. – Я точно не знаю, есть ли у Черни телефон. Но только ты не предупреждай его, что мы едем, да? Если его кто-то случайно предупредит, я вернусь сюда и этому кое-кому поставлю больше синяков, чем медалей на груди у Соузы. Усек?

– Уходим, сержант, поехали, друг мой Троубридж! – де Гранден умолял нас почти со слезами на глазах. – Сейчас не время обсуждать игру, а время действовать!

И мы помчались в направлении, указанном нам хозяином гостиницы. Вскоре перед нашими взорами за кронами небольших сосен предстали забор и сломанные ставни дома Хэйзелтона.

Черные ветви сосен стонали и шумели под резким весенним ветром. Мы подбежали к дому: здесь было прохладно и сумрачно, хотя на дороге свет был яркий; поднялись по шатким ступеням старого полуразрушенного строения и затаили дыхание перед дверью.

– Постучать, что ли? – прошептал Костелло.

– Не надо, – ответил де Гранден. – Всё надо сделать по-тихому, друзья мои.

Он наклонился и осторожно повернул дверную ручку – дверь поддалась и неохотно отворилась. Мы на цыпочках проникли в темный пыльный зал: в единственном проникавшем сюда луче солнечного света медленно кружились пылинки над искореженными половицами…

– Ха, пусто как у торговца свининой в Иерусалиме, – с отвращением резюмировал Костелло, обозрев необставленные комнаты, но де Гранден схватил его за локоть и указал на пол своей тонкой черной тросточкой.

– Возможно, и пусто, – шепотом подтвердил он. – Но не так давно, mon ami.

Под солнечным лучом на полу отчетливо виднелись следы ботинок, и рядом – след чего-то, что тащили.

– Вы правы, – согласился детектив. – Кое-кто наследил, ошибки быть не может.

– О! – де Гранден нагнулся так низко, что его нос едва не коснулся следов. – Господа, – он поднялся и драматическим жестом указал во мрак. – Они там! Идем!

Мы осторожно, стараясь не скрипеть, проследовали через мрачный зал; Костелло освещал наш путь фонариком. Следы заканчивались посередине помещения, бывшего когда-то кухней. По ним было понятно, что ходивший топтался на месте. Ручка в полу показала нам и дверцу в подвал.

– Внимание, друг мой Костелло, – приказал де Гранден, – готовьте ваш фонарик, а я открываю люк. Готовы? Un-deux-trois![139]

Он отогнул ржавую ручку и так резко поднял дверцу люка, что она с грохотом отскочила. Когда-то это был погреб для хранения продуктов с кирпичными стенами и земляным полом, без окон и какой-либо вентиляции. Сырой смрадный запах мгновенно просочился в наши ноздри. Картина, открывшаяся нашим взорам, поразила нас больше.

Белое, как статуэтка резного алебастра, тонкое голое тело девушки резко выделялось на черном земляном полу. Ее связанные щиколотки были прочно прикреплены к земле вбитым колом, одна рука была закинута за спину, другая вытянута вперед и зафиксирована еще одним колом. Роскошные светлые волосы были связаны на концах и опять же прибиты к земле – так, что выставляли вперед ее горло. На земле же рядом с ее левой грудью и около шеи стояли две фарфоровые чаши.

Сидевший на ее теле был не человеком, а скорее останками человека: старым-старым, очень морщинистым ведьмаком со спутанными седыми волосами и бородой. Одной рукой он сжимал длинный обоюдоострый кинжал, а другой – ласкал гладкое горло девушки когтистыми пальцами.

– Мтр Бжья! – акцент графства Голуэй[140] стал еще более отчетливым во вскрике Костелло.

– Боже мой! – вырвалось и из моего горла, замороженного ужасом.

– Bonjour, monsieur le vampire![141] – беспечно провозгласил де Гранден, прыгнув на землю к связанной девушке и взмахнув тростью. – Рожки дьявола привели нас к вам, барон Лайош Чучрон из Трансильвании!

Сидящее существо яростно взревело и, размахивая кинжалом, прыгнуло на де Грандена.

Француз быстрым кошачьим прыжком ретировался, сорвал с трости футляр, обнажив прекрасный трехгранный кинжал, и сделал выпад в сторону твари с пенящимся ртом, невнятно скулившей, словно раненое животное.

– Охаете? – насмешливо вскричал он. – Не ожидали этого, дружище-кровосос? Я устроил вам сюрприз, n’est-ce-pas? Столетия были долгими, пришла пора платить по счетам! Предпочитаете умереть от стали, или от голода?