Слезы русалки - Надежда Виданова

сама сказала, что желает стать моей женщиной, потому что любит меня. Дурочка из семьи опустившихся алкашей не понимала, что путает любовь с благодарностью. В жизни малютки было так мало теплоты и любви, что моя корыстная скоморошная доброта стала лучом солнца, осветившим тьму ее сердца.

Саша посмотрел на очень красивую фотографию Лидии на диване. Юная, кокетливая, нарядная. Здесь она явно позировала.

– Первая фотография, которую мы делали вместе, – Виктор подтвердил Сашины догадки. – Лидию позабавило мое маленькое хобби фотографировать ее. Все-таки она была прелестной девочкой. Я быстро понял, что проигрался вчистую, и эту даму мне нечем крыть. Вот ещё наглядные портреты вам для работы, посмотрите. Лидия старалась позировать с разных ракурсов. Она прирожденная натурщица и модель. Кто-то непременно должен обессмертить эту красоту в веках.

– Сколько ей было лет?

– Шестнадцать. На лицо она выглядела согласно своему возрасту, но созревшему телу можно было дать гораздо больше. Вы не представляете какое это волнующее сочетание.

– То есть вы занимались растлением несовершеннолетней?

– О, да вы глашатай морали, – засмеялся Виктор. – Вопрос, знаете ли, дискуссионный. Какой возраст вы считаете подобающим возрастом согласия?

– Вы были взрослым мужчиной, а она была ребёнком, – возразил Саша, чувствуя, как раскаляется его кровь.

– Она не была ребёнком. Некоторых жизнь заставляет взрослеть пораньше.

– То есть вы полностью снимаете с себя вину?

– "Кто из вас без греха, пусть первым бросит в неё камень", – изрёк Виктор, насмешливо глядя на Сашу. – Помните, кто произнёс подобные слова? Сын Человеческий, подобный нам во всем, кроме этого, самого греха. Вы надумали с Ним спорить? Хотите бросить в меня камень?

Саша хотел разбить голову Виктора об самый большой валун дикого пляжа, но вместо этого только спросил:

– Что о вашем романе думали отец Лидии, ваша жена, соседи?

– Папаша Лидии нянчился с чекушкой, ему было, в сущности, наплевать. Он бы даже порадовался поводу углядеть во мне очередной порок. Ну а врать жене мне было не привыкать. Она почему-то всегда свято верила в мою преданность. Либо же была настолько мудра, что подобно собаке не грызла того, кто ее кормит.

– Наверняка ваша жена догадывалась.

– Ну, вы же видите лицо Лидии. Это ангел. Разве можно что-то подумать об этой девочке в голубом платье? – Виктор провёл рукой по одной из фотографий. -Чертиков в своих глазах Лидия берегла только для особых случаев. Когда она их прятала, ее лицо обладало красотой, воспетой Рафаэлем, вы не находите этого как художник? Лидия была воском в моих руках, я вылепил из неё ту женщину, что была нужна мне, она же почитала за счастье быть моей ученицей. Мы сами не замечали, как тонули, нас накрыло с головой, но мы ещё не достигли дна. Я сделал из неё почти богиню: уверенную, роковую, в меру жестокую и не в меру обольстительную. И сам же попал в свои сети, как это обычно случается. Ну не дурак ли? И зачем мне все это было надо?

– Значит у вас все было хорошо?

– Первое время.

– А потом?

– Потом ей словно старухе из сказки про золотую рыбку всего казалось мало. В Лидии появилось достоинство (читайте как тщеславие), и она не собиралась более довольствоваться ролью любовницы. Она хотела, чтоб я женился на ней. Маленькая дрянь начала меня шантажировать, грозила всё рассказать жене.

– Что в итоге?

– Первое время также ничего. Я умел поставить куколку на место. При всём своём высокомерии со мной Лидия всегда знала своё место. Она просто помнила кто она, и кто я. Всем, что она имела в своей жалкой жизни Лидия была обязана одному мне.

Теперь понятно, почему она так держалась за трепетное отношение Павла, при этом ни во что его не ставя, подумал Саша. Лидия знала, что значит, когда мужчина обижает и проявляет грубость. Ей всего лишь хотелось быть любимой, она искала любовь мужчины, которую недополучила. А ведь сам Саша так часто бывал груб с ней, зол на неё. Если б он знал раньше…

– А потом? – Выжидал Саша.

– Она забеременела.

Саша удивлённо поднял глаза на Виктора. Лидия как-то проболталась, что не может иметь детей. И ее это очень огорчало, почти до одержимости.

– Что вы предприняли? – Спросил он.

– Как сейчас помню ее радостное лицо. Идиотка решила, что осчастливила меня. Теперь-то мы точно поженимся, решила она. Все же Лидия была немного глупа.

– Вы заставили ее сделать аборт?

– Да, я хотел так сделать. Но ее невозможно было заставить. Она на полном серьезе собралась рожать. А угрозы все рассказать моей сердобольной жене стали все более реальными.

– В итоге она родила ребёнка?

– Нет. Не хотите посмотреть фотографии с телефона? Качество там не такое хорошее, но снимки спонтанные и красивые.

– Почему ей не удалось родить ребёнка? – Саша проигнорировал вопрос, сердцем заподозрив неладное.

– У неё не получилось, – лицо Виктора стало жёстким. – Она его потеряла и не смогла потом иметь детей.

– Каким образом потеряла? – Не унимался Саша.

– Отвечу так: она получила хороший жизненный урок. Это все, что я могу вам сказать.

– Значит вы расстались после этого случая? – Саша окончательно потерял интерес к снимкам на телефоне.

– Нет, мы были просто в прекрасных отношениях. Моя красавица никогда не была столь покладистой. Она зависела от меня материально и морально. Она любила меня. Ну, и в меру боялась. Она убедилась теперь, что я всегда прав и знаю, как нам с ней будет лучше. Лидии некуда было идти, так как она толком ничего не умела, не могла заработать на жизнь. У неё был только я – тот, кто давал ей деньги и пресловутое мужское плечо.

– Но все-таки она исчезла.

– Да, к моему большому удивлению. Попутно показав моей жене одни наши интересные снимки. Моя жена дала ей денег, и она куда-то уехала.

– Вы больше не видели ее?

– С этого момента – никогда.

– Зачем вы ищете ее? Разве она недостаточно настрадалась от вас?

– Потому что она моя. Эта девочка всегда принадлежала мне. Я был ее первым мужчиной и уверен, что остался единственной любовью. Она была неправа, когда решила сбежать. И потом я вложил в нее слишком много, чтоб вот так просто потерять, – улыбка Виктора сделалась настолько гадкой, что Саше с трудом удержался, чтобы