Терпение дьявола - Максим Шаттам

Горячая вода заливала лицо, но глаза были широко открыты.

Она вспомнила разговор с Сеньоном в кафе, напротив телевизора, и одновременно в памяти всплыла фраза, произнесенная сестрой Людовика Мерсье в тесной депрессивной квартирке.

Лудивина дышала ртом, поглощенная и взволнованная собственными умозаключениями.

Кажется, ей наконец удалось найти общий знаменатель.

Берлога превратилась в улей.

Жандармские казармы, хорошо защищенные от внешнего шума, гудели изнутри от разговоров и споров, суеты в коридорах на каждом этаже, треска клавиатур и звонков всех видов и уровней громкости… Полковник Жиан и майор Рейно без умолку общались по телефону с их начальством, и каждый жандарм чувствовал воцарившуюся в здании напряженную атмосферу, почти осязаемую.

Теракт в кинотеатре всех взбудоражил. Теперь уже ни у кого не осталось сомнений. Пока Лудивина тщетно пыталась убедить себя в том, что не стоит искать связь между недавними преступлениями, представители власти смирились с очевидным фактом: во Франции происходит что-то нехорошее, и криминально-социологические потрясения, заставившие всех граждан обеспокоиться своей безопасностью, грозят быстрыми откликами народа. Правительству нужны были немедленные результаты по каждому расследованию. И в первую очередь им необходимо было показать населению, что сделано все возможное для предотвращения новых преступлений.

Полицию, жандармерию и всех-всех-всех подняли по тревоге.

Дабы не подливать масла в огонь, решено было не объявлять официально о максимальном уровне по «Вижипирату»[49]. Однако полиция и жандармерия усилили патрули в общественных местах, ужесточили контроль за правопорядком и распространили призывы ко всеобщей бдительности.

Сначала был атакован общественный транспорт, затем общепит и торговый центр – общество никогда еще не чувствовало себя таким уязвимым со времен терактов 1995 года.

Бойня в поезде получила широкий резонанс, но когда за ней последовала еще одна – в ресторане, а затем кошмар в торговом центре и взрывы в кинотеатре, это уже перестало быть медийной сенсацией – события впечатались в общественное сознание дымящимся клеймом, и отчетливо запахло паникой.

Проходя мимо кабинета Магали и двух ее сотрудников, Лудивина услышала громкий монолог Бенжамена. Он говорил, грустно качая головой:

– Сегодня утром арестовали какого-то психа на автозаправке в пригороде Тулузы – он поливал бензином из заправочного шланга машины и людей, которые пытались к нему приблизиться. Его повязали как раз в тот момент, когда он доставал из кармана зажигалку. Случись это чуть позже – и была бы трагедия, потому что в автомобиле рядом с ним сидела целая семья. Когда общественные устои слабеют, все поехавшие полудурки срываются с цепи. Теперь это не скоро закончится – нас завалят делами психопатов!

– Медийный закон серийности, – дал объяснение Франк, сорокалетний жандарм с ежиком седеющих волос и тонкими усиками.

– Нет, это цепная реакция! – возразил Бен. – Медийный закон серийности действует, когда внимание публики привлекает какое-то отдельно взятое явление и о нем начинают говорить повсюду на разные лады – например, как о недавних нападениях собак. Но то, с чем мы имеем дело, – настоящая цепная реакция, которая развивается по нарастающей, по спирали. Одно или два отдельных преступления – не так страшно в масштабах общества, но их постоянное повторение создает благоприятную среду для распространения явления. Говорю вам – если мы не покончим с этим как можно скорее, потом сами пожалеем!

– Эй, остыньте, парни! – вмешалась Магали, привычно сдув со лба черную челку.

Лудивина, оставив их кабинет позади, направилась в свой закуток и оказалась первой – ни Сеньон, ни Гильем еще не пришли. У казармы караулила толпа журналистов, Лудивине пришлось прошмыгнуть мимо них, не поднимая головы, чтобы избежать вопросов, и она надеялась, что ее коллеги тоже не попадутся в лапы этих мозгоедов, умеющих высасывать информацию до капли.

Она бросила на спинку стула куртку цвета хаки и взялась за телефон – нужно было срочно кое-что выяснить. Но взгляд зацепился за тему одного из новых писем в электронном почтовом ящике на компе, и Лудивина отложила мобильник.

Прислали первые результаты анализов образцов, собранных спецами из Экспертно-криминалистической службы в доме Жозе Солиса. Филипп Николя, криминалист-координатор, собрал все данные в одном подробном документе, но Лудивина для начала сразу прочитала его заключение. Ничего. Большинство отпечатков пальцев принадлежит покойному хозяину дома, а чужие не дали никаких совпадений в АДИС – Автоматизированной дактилоскопической информационной системе. То же самое и с генетическим материалом. Криминалисты обработали всю гостиную «Блюстаром» на предмет смытых следов крови и мельчайших капель, невидимых для невооруженного глаза, и ничего не нашли. Если в доме и была борьба, никто не поранился, а все вещи аккуратно поставили на место.

Кем бы ты ни был, коварства и предусмотрительности тебе не занимать. Ты ловкий и осторожный мерзавец. И это не первое твое преступление. Ты выбрал своей жертвой одинокого пенсионера, но расправился с ним не где-нибудь, а в городе. Мог бы найти добычу попроще и подальше от возможных свидетелей – девчонку на обочине дороги, проститутку возле леса, пьяницу, бредущего ночью домой, или беззаботного прохожего. Но нет, ты напал на пенсионера в его собственном доме, который находится совсем не в глуши. Зачем ты это сделал? Почему выбрал именно его?

Лудивина обдумала возможность случайного выбора. Если убийца не имел четких критериев, намечая жертвой Жозе Солиса, стало быть, он не только в высшей степени собран и сосредоточен, но еще и чрезвычайно уверен в себе – не побоялся рискнуть и совершить преступление на тихой, густо населенной улочке, где полно соседей и все друг друга знают. Своего рода провокация. Вызов, брошенный обществу. Желание посеять страх, доказать самому себе, что он на это способен. Проблема раздутого эго. Этот человек не может подавить собственное стремление к доминированию и не выносит фрустрации.

Или все-таки Солиса устранили, потому что он был напрямую связан с убийцей? Гильем получил из Оранжа распечатки звонков по стационарной линии в доме жертвы и из «Буига»[50] – по его мобильному. Однако программа Analyst Notebook не выдала никаких совпадений с уже имевшимися номерами и именами людей, которые Гильем вносил туда с самого начала расследования. Нужно было поговорить с родственниками Солиса, но его дети жили в окрестностях Лиона, а братья и сестры – в Португалии. К тому же Лудивина чувствовала, что это будет пустая трата времени.