Гелен Аму. Тайга. Пеонерлагерь. Книга 1 - Ира Зима

С сумерками зашла в корпус общежития, где разместили нашу многочисленную команду; за окнами праздничная суета, а я уже никуда не выйду — после нервной рвоты и думать о еде невозможно, так заодно и по темным углам шляться не смогу — сил ни на что у меня нет. Кто лишил меня семьи и моего дома тогда, в пятьдесят четвертом? Всегда считала «Тайгу» своим местом, но это лишь заменитель истины, мне нужны «они», те, кого я любила. И если бы мой дом так и стоял тут, как это длилось веками, разве было бы у меня столько вопросов без единого ответа, разве жила бы я так порвано? Все было бы иначе, абсолютно все! Мне нужно домой…

Присела на койку у окна, всюду навалены чьи-то вещи, непонятно, кто тут расположился. Комната огромная, и все вповалку так и будут спать: девочки, мальчики, но пока никого нет, и мне кажется, если кто и появится, то только под утро; и я решила обследовать сумку Алены. Собиралась она явно не в поход: туфли-лодочки, парочка откровенных платьев как корсетная резинка, мешок косметики, и даже дорогие украшения, в которых я, впрочем, совсем не разбираюсь; и у меня вдруг зародилась идея: если маньяк и есть парень Алены, он может быть вполне себе обычным начальником в костюме. Если двигаться вдоль этой версии, которая хоть как-то объясняет такое подготовленное убийство, тогда можно влиять на маньяка и через Алену!? Выведет ли его из строя соединение непересекающихся в жизни личностей, возможно, он убил Алену именно по этой причине, потому что она узнала, кто он на самом деле, например, когда он решил напасть на Олю. Вполне себе версия! Может, мне одеть завтра что-то из Алениных шмоток, тех, что он ей сам возможно и дарил, может, это как раз то, что даст мне лишний шанс вычислить маньяка? И если не получится остановить его, если он снова окажется удачливей, то я должна оставить «наследство», то, что приведет прямо к нему, а Аленин след пока все, что у меня есть; даже если я ошибаюсь, это все равно еще одна возможность повлиять на выродка. Спряталась за дверцей шкафа и нацепила платье Алены на себя, повернула дверцу к себе зеркалом: ну да, наверно в этом что-то есть, он должен узнать ее платье на мне, а если нет, то в любом случае этот контраст «девочка-женщина» вполне способен качнуть маньяка в нужную мне сторону, чтобы завтра он решился напасть на меня снова. Вытащила обе версии соблазна: черное и темно-кровяное платья и переложила их в свою сумку, а Аленину темно-синюю в ремнях все равно придется отдать Егору, передам ее вместе с материалами о жертвах: он опер, вдруг дело о маньяке все же раскачают.

Завтра обследую местный методический кабинет, соберу все, что смогу о пропавших девушках, стоит добыть побольше конкретных фактов, еще бы найти тех, кто готов написать заявление; нужны именно последние случаи и конкретные адреса пострадавших семей, может, тогда все зашевелятся? Вот если поверх этих материалов завтра уложить мой труп, тогда точно зашевелятся, но я надеюсь все же на иной исход. Натянула на себя спортивный костюм, в комнате шляться кто попало будет всю ночь, ну и вообще сегодня холодно, но, возможно, холодно только мне, и, уткнувшись в стену, тут же заснула. Проснулась, дико тесно и неудобно, в комнате темно, отовсюду сопение: устал народ и не добродил до утра, да и завтра такой ответственный день, «полуфинал», вот все и дрыхнут, не шляются по чужим лагерям, а бок мне кто-то подпирает — кому тут места не хватило? Пытаюсь повернуться, а Ромка шипит:

— Тише ты, сейчас грохнусь и всех разбужу, гвалт будет стоять до утра! Тихо! — и он покрепче подпер меня к стенке.

— Ты чего тут? — тесновато, но тепло и уютно, так что я перестала брыкаться.

— Мне так спокойнее. Где шлялась?

Ну вот, явно шефство опять установили, в лагере Ванька в нашей комнате ночевать стал как прежде, а теперь вот — новая новость.

— Спишь и спи, отчитываться точно не буду.

Он сложился в меня как пазл, я взяла его руку, положила у своего лица и заснула уже до утра — я дома.

Сегодня мне предстоит проблемное дело — и это не встреча с выродком, и не полуфинал, важнее всего откопать побольше фактов о жертвах, мне нужно доказать, что их много, и мы имеем дело с маньяком, чтобы, наконец, позакрывали тут все на хрен, чтобы предупредили всех, чтобы открыли дела и начали, в конце концов, искать несчастных девчонок! Для этого мне нужно попасть в архив «нижних» лагерей, а кто меня туда пустит? Это и есть проблема! После завтрака наша команда оккупировала актовый зал для последнего прогона программы, а у меня совсем нет на то времени, я бессовестно всех бросила и пошла к местной методистке. Что буду плести из вранья и сама не знаю, одно утешение: мне не придется в целях поиска информации исследовать библиотеки всех лагерей, архивы свели в одном здании — белокаменный портал пристроен как и положено к местной библиотеке и напоминает древнегреческий храм в миниатюре. Захожу в затхлое, немного смурное от отсутствия прямого света помещение, много плотных штор на окнах, видимо читальный зал часто используют для просмотра диафильмов. За библиотечной конторкой мирно что-то пишет типичная библиотекарша в очечках крупнооправных, с зализанным, неопределенного цвета волосом, воротничок рубашечки в мелко-рябой цветочек строго застегнут по горло; и стоит признаться, дети летом читают не часто — у нас в Сибири для этого долгие зимы есть, видимо, поэтому, она так быстро и приветливо отреагировала на мой приход:

— Неужели вы решили читать во время игр КВН? — обратилась она ко мне на «вы».

— Не совсем, я бы хотела просмотреть в архиве материалы как раз по фестивалю, статью хочу написать, кто выигрывал, как все начиналось.

Смотрит на меня пристально огромными космическими глазами, увеличенными иллюминаторами очков, ну вот, сейчас не пропустит.

— Ты дочь Лизы Зарецкой… — вдруг выдала она свой вердикт. — Невероятное сходство, только у нее волосы были темные, а так даже мимика у вас та же! Ой, прости меня, глупую… — она как нашкодившая девчонка прикрыла рот рукой от своей бестактности.

— Вы знали мою маму? Мне важно слышать, что я похожа на нее, спасибо, — узел в районе пупка застонал, такая боль, наверно, не проходит никогда.

— Давай, я тебя провожу, смотри, что хочешь, конечно, давно пора написать такой материал, ты просто обязана это сделать, твоя мама все-таки такое наследство всем оставила, столько детей талантливых звездами становятся, в Москву с таким опытом едут и все у них получается! Лиза столько сделать успела, так ее делами и живем, и у тебя здорово все выходит, я за вашу команду болею в этом году.

«Вот мне повезло с этой маминой знакомой, невероятно», — думаю я про себя и держу пальцы на правой руке крестом на удачу.

— Меня Василиса Петровна зовут, тебе нужны вон те стеллажи, если что, зови меня, помогу, — и она тактично ушла — невероятная воспитанность.

Прошлась по залу с пыльными полками, всяких папок до самого потолка навалено и даже антресолька для удобства предусмотрена — сразу чувствуется, что в документах присутствует порядок, везде расставлены аккуратные карточки с буквенно-числовыми кодами, и это меня обрадовало, значит тут есть картотека, и я смогу найти то, что мне нужно. Сначала отыскала материалы по фестивалю, положила папки на стол для видимости, а потом методично начала разгребать «происшествия», «невыплаты зарплат, при отсутствии получающей стороны», но главным источником посчитала материалы по практикантам — они слабое звено в системе. Студенты-практиканты не настоящие работники, ветреные: пропадут, не выйдут на работу, так никто и не хватится; они не штатные единицы и все знают, что на практикантов рассчитывать нельзя, ну уехали и уехали, так, только запись остается, что практика пройдена частично, и все. Вот такие записи и нестыковки я и искала, и так как эти истории очень мешают статистической отчетности, их хранят в отдельном разделе, что практически сразу принесло искомый результат, но копировальной машины тут нет, придется конспектировать дела документов вручную.