Сердце зимы - Айя Субботина

Фергайра была в белом просторном одеянии, доходившем до самых пят, поверх которого носила отороченную дорогим мехом тунику, расшитую орнаментами по вкусу хозяйки.

– Проходите, – разрешила она.

Хани торопливо проскользнула внутрь, Талах следом.

В душе застонала щемящая сердце теплая грусть. Несмотря на горечь и страх, отчаяние неизвестности, на северянку наконец-то снизошло умиротворение. Все-таки она вернулась домой. Пусть и не в полной мере и не в родные стены, но стоило оказаться внутри – и с плеч будто свалилась тяжелая глыба. Какими бы тяжелыми ни были дни путешествий и странствий, теперь они остались позади. Здесь она найдет защиту. Здесь есть те, кто понимает, что такое тяжелая ноша, и обязанность нести ее без возможности просто сбросить.

Стены первого этажа покрывали тяжелые ковры, расшитые непонятными узорами и щедро сдобренные аппликациями из разноцветных бусин. Широкий зал был пустынным и тихим: ни скамеек, ни угощений для гостей. Гостей здесь не любили, особенно тех, кто стучится без приглашения.

Единственным украшением всего скучного интерьера была лестница: добротная ледяная спираль с ледяными же перилами, тянущаяся высоко вверх и теряющаяся где-то между бесконечным количеством этажей. Множество мастеров трудились над каждым завитком прозрачных перил, шлифовали ступени, чтобы те не скользили под ступней. А древняя, давно умершая магия сделала лед достаточно твердым, чтобы он не боялся тепла.

Ничего не говоря, фергайра пошла наверх, Хани и воин-шамаи последовали за ней.

Пока они шли, минуя этаж за этажом, свет в башне постоянно менялся, становясь то бледно-желтым, будто лунная ночь, то голубым и снова белесым. Хани потихоньку кивнула Талаху на ледяные кристаллы, разбросанные по стенам вдоль лестницы. Северянка не знала, что за сила заставляла их сверкать, но для себя решила, что они тоже порождение древней магии, как и большая часть внутреннего убранства башни.

Фойра свернула на шестом этаже, провела гостей путаной лентой коридоров в одну из остроконечных арок. За ней была обеденная – маленький зал для ежедневной трапезы. Пару круглых окон под потолком украшали мозаичные звезды, похожие на ту, которая лежала в черном граните перед дверями Белого шпиля. Овальный стол из кедра занимал две трети свободного места. Вдоль него вместо привычных скамей стояли стулья с высокими спинками, покрытыми овчиной.

Хани не успела переступить порог обеденной, как оказалась в не по-женски крепких объятиях высокой статной северянки с такими же, как и у нее самой, белоснежными волосами и мягким профилем. Та стиснула племянницу так сильно, что у северянки затрещали ребра.

– Хашана… Изначальный милостивый, я думала, вы все мертвы!

– Тетя…

Женщина отстранила ее от себя, обхватила за плечи и пригнулась, чтобы заглянуть в глаза.

– Хашана. Изначальный, до нас дошли ужасные вести. Где мой брат? Где остальные?

Хани сглотнула. После теплой встречи меньше всего хотелось вспоминать о плохом, но она должна рассказать. Хотя бы для того, чтобы разделить с кем-то свою боль.

– Может, дашь ей сперва передохнуть, Тора?

От скрипучего, будто несмазанное колесо, голоса Хани захотелось тут же кинуться к Краю мира. Только теперь она увидела сидящую во главе стола фергайру, которая, казалось, воплощала собой саму беспросветную старость. Она уже давно не собирала волосы в косы, потому что они были настолько жидкими, что едва прикрывали сморщенный старушечий череп. Морщины осели на ее лице, делая похожим на сухое яблоко. Глаза терялись в складках век, кожа на руках свисала и болталась от любого движения. И хоть фергайры в Белом шпиле были равны между собой, Ванда стояла над ними, и ее голос зачастую оказывался решающим, даже если поддерживал мнение меньшинства.

Хани боялась ее больше, чем шарашей, больше, чем неизвестности. По дороге в башню она не думала, что фергайре Ванде будет хоть какое-то дело до гостьи. Самой Хани пришлось лишь дважды говорить с ней, но и этого хватило, чтоб навсегда запомнить безжизненный хриплый голос Ванды, ее лицо без глаз. И ее пророчество. Которое, как северянка теперь понимала, сбылось полностью.

– Фергайра Ванда. – Хани умолкла, не зная, что говорить дальше. Она поискала глазами тетку, но лицо той вмиг стало безучастным и холодным, как будто не она только что едва не задушила в объятиях свою родную кровь.

Старуха поманила гостью костлявым пальцем. Северянка послушно подошла, стараясь унять дрожь в ногах.

«Почему именно она сегодня тут?» – думала Хани, приседая на колени перед Вандой.

Именно та, которая днями напролет смотрит в небо за окнами, отрешенная от мира, встревающая в дела сестер лишь после их многократных просьб, вдруг сама встречает ранних гостей. И не Белого сьера, не важных персон, а девчонку. Может, дело в шамаи?

– Выросла ты, я погляжу, – сказала Ванда, громко шлепая влажными от липкой слюны губам. – Малый срок минул, а в Белый шпиль вернулась не девочка, но женщина. Помнится, ты и не кровила, пока была у нас.

Хани готова была провалиться сквозь землю. Лицо полыхнуло жаром стыда, но, как только она собралась спрятать взгляд в пол, старуха ухватила ее за подбородок и заставила взглянуть ей в лицо. Дряблые веки дрогнули, но глаз Хани так и не увидала. Зато кожа под пальцами фергайры заныла, будто сдавленная тисками – откуда только сила взялась в немощном теле.

– Я не вижу с тобою кетельгарда, девочка.

– Рок погиб, фергайра Ванда. Шараши убили его.

– Скальд о нем позаботится, – безучастно сказала старуха. – Мы видели в Зеркале, что Уфрик пал и от него не осталось даже руин.

– Так и есть, фергайра.

– Тогда откуда ты здесь? – На этот раз за веками показались белесые зрачки. На миг выглянули, чтобы снова исчезнуть в складках.

– Потому что мне повезло больше остальных, фергайра. Потому что перед смертью мать велела мне приехать сюда и все, что видели мои глаза, показать вам. Чтобы вы помогли тем, кому еще можно помочь.

Сзади раздался едва слышный, но полный боли вздох Торы.

– Ну хоть ты жива, – прошамкала Ванда голосом едва ли более приятным, чем крики голодной птицы безлунной ночью.

Хани попыталась заговорить, но старуха жестом перебила ее.

– Я вижу, что ты не только выросла, но и привезла в Белый шпиль кое-что, чему не место на Севере. Не место во всем Эзершате, – добавила она громким шепотом. – Та, что не может спастись, приехала искать убежище?

– Нет, фергайра. Я приехала, потому что мне больше некуда пойти и не у кого спросить совета.

– Тора, – протянула старуха, – я знала, что нельзя было позволять вам встречаться. Становясь фергайрами, мы отбрасываем все мирское, отрекаемся от родной крови, потому что взамен получаем новый дом, новую жизнь и новых сестер.

Старуха пожевала сухими бескровными губами, отпустила лицо Хани и возложила руки на подлокотники. Ее крючковатые пальцы вцепились в полированное дерево.