Цусимские хроники. Апперкот - Сергей Протасов

В этот момент сразу три японских снаряда легли особенно удачно. Один рванул под правой скулой «Жемчуга», мощным ударом бросив его узкий нос влево. Поданный канат для перетяжки троса сбросило через противоположный борт. В носовом патронном погребе открылись сильные течи, крышку минного аппарата сорвало, осколками испятнало борт на всю высоту от ватерлинии, хлестнув и по мостику. Тонны воды обрушились на палубу и людей, возившихся с тросами и боровшихся с огнем, сбивая с ног, нещадно колотя о железо. Но этой же водой залило и пламя.

Одновременно основательно встряхнуло и «Аврору». В крейсер снова попал тяжелый снаряд, судя по крутой траектории, с гаубичной батареи. Он угодил в фальшборт чуть позади второй трубы и, легко прошив его, пробил главную палубу у правого борта, потом батарейную, потом жилую палубу. Разорвался он только в угольной яме на правом броневом скосе второй кочегарки, полностью разрушив ее внутреннюю переборку, вспучив и разорвав настил батарейной палубы и сделав большую вмятину в броне.

Все ближайшие помещения заполнились дымом и угольной пылью настолько, что в них стало совершенно темно. Не было видно иллюминаторов и немногих, оставшихся целыми, электрических ламп освещения. От сильного сотрясения в самой кочегарке вышли из строя питательный насос правого борта и воздуходувная машина. В двух котлах полопались трубки, однако они остались в работе. Выброса пара почти не было, но из-за удушливых газов, попавших в отделение, его пришлось на время покинуть.

Этот снаряд по силе своего разрывного действия оказался очень мощным и снаряжен был явно шимозой, так как после взрыва образовалось много удушливого дыма, знакомого по Цусиме. Имелись данные, что под Порт-Артуром японцами применялись 320-килограммовые шимозные бомбы для 280-миллиметровых гаубиц, но эскадре Рожественского до сих пор с такими еще встречаться не доводилось.

Следом в мостик попал снаряд среднего калибра. Он разрушил правое крыло и сильно повредил ходовую рубку. Осколками выбило половину расчета шестидюймовки, стоявшей ниже, распотрошило поданные к орудию латунные гильзы зарядов и вызвало возгорание рассыпавшегося пороха. Вспыхнувший жаркий костер опалил всю правую сторону мостика и быстро погас, едва выгорел порох, но от него успел загореться ящик с сигнальными принадлежностями. Не дожидаясь срабатывания уложенных там, помимо флагов, цветных ракет, его выбросили за борт.

После короткой заминки, вызванной этими снарядами, работы с канатами продолжились. Скоро совместными усилиями экипажей обоих крейсеров удалось окончательно сбить пламя на полубаке «Жемчуга», что позволило наконец закончить заводку буксира.

А японцы с основных фортов били с максимальной частотой. Следующее попадание пришлось опять в «Аврору». Снаряд среднего калибра угодил в правый борт в метре от ватерлинии в районе 32-го шпангоута и разорвался на скосе броневой палубы в помещении бывшей кладовой минных запасов. Взрывной волной и осколками разрушило расположенный выше минный арсенал, приспособленный под хранение трехдюймовых шрапнелей, но сейчас уже опустошенный. Начавшийся было пожар сразу залило из расположенной через коридор цистерны пресной воды, также развороченной. К счастью, бороня пробита не была, и находившийся под ее защитой бывший отсек носовых минных аппаратов, все еще забитый этими же шрапнельными снарядами, не пострадал.

Потом прямым попаданием уничтожило камбуз, а следом что-то уже тяжелое грохнуло в механической мастерской, где побило станки и разрушило переборки. Также были попадания в первую и третью трубы и вентиляционный раструб левого машинного отделения.

Затем снова настал черед «Жемчуга». Тяжелый снаряд ударил в борт на уровне верхней палубы под правым крылом мостика. Его взрывом проделало большую пробоину на 130-м шпангоуте, окончательно добив канцелярию и мастерскую, уже искромсанную осколками от близкого разрыва, проломив палубу в отсек минных аппаратов, находившийся ниже. Потом сбило компасную площадку за третьей трубой, повредив две стоявшие поблизости трехдюймовки.

Хотя видимости на северных румбах, считай, не было никакой, следовательно, со стороны Сасебо крейсера никак видеть не могли, всплески вокруг них вставали плотно и часто. Палубы буквально засыпало осколками. В таких условиях для большей надежности заведя канат за баковую пушку на «Жемчуге» и кормовую на «Авроре», в 09:23 наконец начали движение.

На миноносцах, все время сновавших в клубах созданного ими дымного облака, масло лили на колосники не жалея, но гарь быстро сносило в сторону, периодически пробивая просветы в завесе. Возможно, поэтому, несмотря на резко ухудшившиеся условия видимости, попадания так и не прекратились. Оба крейсера получили еще по одному снаряду, но вероятно, калибр был небольшим либо взрыватели бракованными. Повреждения, нанесенные ими, оказались незначительными. К счастью, сто раз проклятые скорострельные шестидюймовки с южных румбов снова замолчали, но по склону горы, перепаханному и заваленному свежей щепой размолотых кедров, продолжали гвоздить из всего, что могло дотуда достать.

Шанс на спасение, причем для обоих крейсеров, теперь был. Медленно начав отползать на запад, к входу в залив, они вскоре вышли из района накрытий. Дым из труб наших миноносцев, продолжавших вертеться под носом у фортов, не позволил японцам разглядеть этого, и они продолжали усердно вздымать фугасами воду теперь уже за кормой. Появилась возможность наконец начать работы по заводке пластырей на пробоины «Авроры».

Поскольку при этом стрельба из шестидюймовок не прекращалась ни на минуту, выставляемые дополнительные подпоры все время сбивало сотрясениями корпуса от собственных залпов и все еще близких разрывов. Это позволило воде распространиться дальше по отсекам левого борта, несмотря на авральную работу аварийных партий. Затопило 75-миллиметровый патронный погреб. Продольная переборка в кормовом машинном отделении опасно прогибалась и сочилась, а насосы не справлялись с поступлением воды, уже подтопившей тормозную муфту машины.

Но на ходу даже всего в полтора узла пластырь все время отжимало. Пришлось снова стопорить ход и спускать шестивесельный вельбот. Только работая из шлюпки, наконец удалось закрыть торпедную пробоину временным пластырем. Это снизило подпор, и течи начали заделывать. Полуподводную дыру от снаряда в противоположном борту оставили на потом, так как затопления, вызванные ею, надежно локализовали.

Кроме того, удалось завести резервный буксирный конец, так как тот, на котором тянули «Жемчуг», сначала сильно посекло осколками, и под нагрузкой он начал распускаться, разматывая перебитые жилы и растягиваясь мелкими рывками, под звук лопавшихся новых волокон. Надолго его явно не хватило бы.

Когда уже заканчивались работы с канатом и пластырем, японцы начали снова нащупывать наши крейсера залпами своих батарей. Поскольку к северу от «Авроры» и «Жемчуга», между крейсерами и фортами, все заволокло дымом, сейчас разглядеть наши перемещения сквозь него было невозможно. Следовательно, управлять этим огнем могли только по телефону со все еще перепахиваемых фугасами позиций едва подавленных пушек на мысе Кушукизаки.

Воспользовавшись остановкой и уже имевшимися на плаву шлюпками, решили высадить на этот чертов мыс десантную партию из морских пехотинцев, чтобы окончательно избавиться от угрозы «оживания» его чрезвычайно опасных пушек. Добровольцев из моряков не брали, чтобы быстрее управиться. К тому же на корабле для них работы сейчас было «выше крыши», особенно учитывая большую убыль людей на верхних постах.