Удержаться на краю - Алла Полянская

Реутов злится. Вот есть что-то, лишь ухвати – и клубочек распутается, но нащупать… нет, не выходит.

– Что по Рудницким?

– Отсмотрели все записи, прослушки, компьютерщики просмотрели все электронные носители. – Виктор пододвинул Бережному увесистую папку с отчетами. – В основном это бытовые ссоры, и по ходу родственники ваши сейчас в очень натянутых отношениях.

– Да какие они мне родственники! – Бережной фыркнул. – Так, через улицу вприсядку. Что по убийству Надежды?

– Обсуждали в основном положение на фирме. – Виктор, проведший ночь над отчетами, изо всех сил старается не зевнуть. – Советовались, как заставить Любу отказаться от наследства, пришли к выводу, что Рудницкий поедет к ней и надавит на жалость. Прикидывали, сколько выручат с продажи картин. В общем, мышиная возня, и ни слова ни о Милане – похоже, они ее действительно не знают, – ни об убийстве.

– Это не значит, что убийство они не заказывали. Или один это сделал, не поставив в известность другого. – Бережной отложил папку с отчетами, намереваясь их подробно изучить. – Для задержания причин нет, я так понимаю. Ладно, что-нибудь придумаем. Теперь покушение на Любу и Георгия. Что нам известно?

Реутов с Виктором переглянулись – ничего им не известно. Глухая стена.

– Яд, обнаруженный в чае из квартиры Георгия, растительного происхождения. – Реутов решил, что это лучше, чем ничего. – Действует быстро, поражает почки и сердечно-сосудистую систему, но первый симптом – паралич голосовых связок. Если бы Георгий выпил чай, то спастись уже не смог бы – просто не сумел бы позвать на помощь. Но, по счастью, от никотинового голодания обоняние у него обострилось, и он почувствовал, как он сам выразился, химический запах. Накануне он пил чай, заваренный из этой же банки, значит, яд попал туда на следующий день. Я опросил соседей, показал ремонтникам всех местных дам – но лица они не видели, цвета волос тоже, сказали только, что дама была стройная и явно за сорок. Ну, не спрячешь руки там, шею… но никто из тех, кто живет в доме, под описание не подходит: то ниже, то выше, то моложе или толще.

– Значит, убийца – женщина?

Бережной встал, подошел к окну. Все преступления казались ему нелогичными, просто ненормальными – если вообще можно какое-то преступление счесть нормальным. Он не видел мотива, кроме очевидного у Дмитрия Рудницкого, но убийство Миланы тут каким боком? А когда нет мотива, то это может значить лишь одно – преступник маньяк-психопат. Но даже у маньяка есть мотив – да, понятный лишь ему одному, но он есть, как и определенный тип жертв, похожих между собой внешне, либо жертвы выбираются по каким-то иным признакам, очевидным для убийцы, и если вычислить, как именно он это делает, то…

– Жертвы между собой не похожи. – Бережной хмурится. – И связаны лишь ситуативно. Мы уверены, что убийца один?

– Ни в чем мы не уверены. – Реутов хмуро посмотрел на стопку папок с делами. – Но то, что все эти дела мы по итогу объединим в одно, уже ясно.

– Уверенности мало, а улик не хватает. – Бережной понимает, что, возможно, уже сейчас чья-то жизнь посчитана убийцей, и это бессилие его угнетает. – Мы что-то упускаем, господа офицеры. И это лежит на поверхности, только руку протяни. А потому я предлагаю еще раз изучить все факты, все улики, все результаты экспертиз. Думаю, дело Митрофанова тоже пока придержим у себя – на всякий случай. Пригласите Семенова, пусть присоединяется к следственной группе. Все, через три часа жду всех в этом кабинете.

Бережному надо было подумать.

* * *

Капитан Семенов не слишком любил такие задания – рыться в архивах.

Часть дел была оцифрована и занесена в базу, но были и те, за которые не брались ввиду их объемов. И ему предстояло найти именно такое дело, потому что в базе не обнаружилось нужного.

Стажеры рассыпались по помещению, поминутно чихая: в архиве было сухо, холодно и пыльно. Семенов понимает: один шанс из ста найти то, что хочет генерал. Но он упрямо просматривает дела, хотя второй день от пыли у него жуткий насморк, отступать не собирается и стажерам не позволит. Не тот характер у капитана Семенова, чтоб вот так взять и спасовать перед грудой бумаг.

– А вот, смотрите. – Перепачканная пылью девушка-стажер подает ему распухший том. – Это из секции нераскрытых. Несколько убийств, объединенных в одно дело. Томов уж точно больше десяти, но я полистала отчет патологоанатома: остановка сердца, сначала сочли обычным приступом, а через день такой же случай, через месяц еще, потом делали эксгумацию, вот…

– Молодчина. – Семенов вздохнул: – Так, ребята, взяли коробки, аккуратно переложили все тома, до последней бумажки, и мигом в хранилище улик, возможно, что-то сохранилось по этому делу, нужно заново отдать экспертам. А коробки ко мне в кабинет. Будем все изучать так, словно преступления совершены вчера.

Стажеры уныло переглянулись – перспектива так себе.

– Отставить переглядываться. – Семенов хмуро смотрит на своих подопечных. – Работа следователя – это изучение улик и мышление. Мы найдем нечто, чего не заметила следственная группа, рассмотрим улики с помощью методов, которых не было в наличии на момент совершения преступления. И, чем черт не шутит, раскроем дело. За работу, ребята, время дорого.

Убийца до сих пор на свободе, и чья-то жизнь зависит от того, найдут ли они сейчас зацепку. А они найдут. Смерть объединила эти дела и всех, причастных к ним, тоже.

* * *

Диана Макарова недаром была женой полицейского – но еще раньше она стала известной писательницей, чьи детективы на полках магазинов не пылились. А это означало, что у Дианы был совершенно определенный склад ума, и, учитывая наблюдательность, она вполне могла бы служить в полиции, но как раз эта карьера ее не интересовала.

– Мам, а эта тетя – моя сестра?

– Двоюродная. – Диана улыбнулась: – И раз уж мы тут по соседству оказались – заскочим, поздороваемся.

– А подарки?

– И подарки вручим, конечно же. – Диана припарковала машину недалеко от дома. – Вот тут они живут.

Она ни за что не скажет Бережному, что сама подстроила эту встречу. С того дня, когда она увидела Любу в кабинете мужа, Диана решила, что та должна присутствовать в их жизни. О той давней трагедии с родителями Бережного она знала, конечно, – пусть не так подробно, как он недавно рассказал, но все равно ужасалась. И где-то понимала мужа в том, что он не хочет общаться с детьми сестры, – пока не увидела Любу.

Диана всем своим материнским сердцем потянулась к ней.

И вот они с дочкой в гостях у Любы. Аленка с восторгом смотрит на Бруно и Декстера.

Бруно не встревожился при виде гостей, даже не зарычал. В тех, которые пришли, не было опасности, и его люди не встревожены, наоборот, даже рады, да и гости вполне безобидные: маленький человек в ярких заколках и женщина, пахнущая какой-то вкусной выпечкой. Бруно продолжал смотреть мультфильм, зато Декстер принялся изо всех сил демонстрировать свое эстетическое превосходство над человечеством, вскочив на стол.