Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - Джоанна Хиксон

– Я боюсь, что теперь король Генрих настроен слишком воинственно, – заявила она. – Вы действительно считаете, что Карл прислушается к советам герцога Бургундского, ваше величество? Карл его не выносит, потому и сбежал из Парижа, едва туда вошли бургундские войска.

– Что ж, он совершил опрометчивый поступок, но теперь стал мудрее и понимает свое положение. Хотя обуздать молодого и горячего жеребца непросто, герцог Бургундский – выдающийся государственный деятель. Карл это признает и сделал соответствующие выводы.

– А вы, ваше величество? – спросила Екатерина. – Готовы ли вы оказать Карлу поддержку? Или вы станете пререкаться с ним на каждом шагу, как с Луи? Карлу уже шестнадцать. Он должен быть регентом Франции. Он уже не мальчик, чтобы во всем подчиняться воле дяди и матери!

Екатерина подошла вплотную к креслу королевы, и баронесса Хохфельд гневно поднялась с табурета.

– Ваше высочество, что вы себе позволяете?! – изумленно воскликнула она.

– Спасибо, баронесса, мне не нужна ваша помощь, – резко оборвала компаньонку королева Изабо. – Екатерина, я не нуждаюсь в напоминании ни о возрасте моего сына, ни о моих обязанностях по отношению к дофину.

Я чуть не поперхнулась от удивления. Королева снова назвала Карла сыном и дофином! Екатерина права: убеждения королевы лавируют, как корабль в шторм!

– И я не намерена повторно просить вас сесть, – невозмутимо продолжила Изабо. – Сейчас же!

Екатерине пришлось повиноваться.

– Благодарю вас, – холодно произнесла королева. – Я прощаю вам эту вспышку. Вы слишком тревожитесь о будущем – о своем собственном жалком будущем, а не будущем Франции, которое было и остается моей главной заботой.

– А человека, с которым мне еще недавно прочили будущее, как можно скорее вышвырнут за Ла-Манш? – обманчиво любезным тоном осведомилась Екатерина. – Не это ли главная забота герцога Бургундского?

– Разумеется, – с удовлетворением проговорила королева. – Герцог с дофином прогонят англичан за море.

– Хорошо бы, – смиренно вздохнула Катрин. – Так хочется увидеть орифламму, реющую над бургундскими войсками! Впрочем, теперь, когда можно спрятаться за спину Карла, герцог на это решится. А когда дело дойдет до битвы, где он намерен случайно задержаться, вы не знаете? – ледяным тоном осведомилась она.

Терпение королевы истощилось.

– Екатерина, вы ступаете на опасную дорогу! Герцог Бургундский никогда не скрывается за чужой спиной. Он – единственная опора Франции. Без него нам не обойтись.

Однако принцесса останавливаться не собиралась.

– Он стал опорой Франции лишь потому, что другие, более достойные, убиты или пленены при Азенкуре, – гневно продолжила она. – Сейчас герцогу Бургундскому никто не противостоит, потому что тогда он увильнул от сражения. Никогда его за это не прощу! А Карл никогда не простит вас с герцогом за то, что вы объявили его бастардом и лишили дофинства. Сами вы легко забыли бы такое? Герцог Бургундский обманом втянул вас в подписание указа, который публично выставил вас изменницей и прелюбодейкой. Он попытается обмануть Карла, обещая ему перемирие, которое сам не намерен соблюдать. Это ловушка! Ваше величество, я прошу вас задуматься о драгоценной жизни вашего единственного, чудом уцелевшего сына. Поддержите его! Не верьте герцогу!

В комнате воцарилась мертвая тишина.

– Прекратите! – воскликнула королева Изабо дрожащим от гнева голосом. – Вы изменница! Мне следовало бы заключить вас под стражу, но вы глубоко расстроены неудавшимся замужеством, поэтому я буду снисходительна к вашей слабости. Однако же вам не помешает поразмыслить о своих обязанностях и пересмотреть свои взгляды. Жизнь в Пуасси усмирит ваш своенравный дух. Баронесса, проследите за переездом принцессы в монастырь. Екатерина, вы туда не отдыхать поедете. Я попрошу вашу сестру, аббатису Марию, держать вас в строгости и в молитвах, чтобы вы раскаялись, дочь моя. Никаких связей с внешним миром, никаких гостей и книг! Молитва, тяжелая работа и тишина исцелят вас от непослушания. До самого отъезда в аббатство вы не покинете своих покоев. Я выставлю у дверей стражу. Благодарите Бога, что вас не увели в тюремную камеру.

Послышался скрип отодвигаемых табуретов и шелест юбок. Королева с баронессой вышли. Я осторожно высунула голову из своего укрытия. Екатерина с довольной улыбкой усаживалась в кресло.

– Интересно, что скажет герцог Бургундский, узнав, что меня сослали в монастырь? – лукаво прищурившись, спросила она меня.

– Ваше предположение оказалось верным, – печально заметила я. – Теперь, когда больше не идет речи о мирном договоре с королем Генрихом, королева в вас не нуждается.

– Теперь я для нее как бельмо на глазу, – кивнула Катрин. – Она хочет избавиться от меня еще и потому, что я осмелилась бросить ей вызов. Что ж, я отправляюсь в монастырь, а не в могилу! Метта, а тебе понравится монастырская жизнь?

Я опустилась на колени рядом с ее креслом.

– Я не могу ехать с вами, ваше высочество, – со вздохом призналась я. – Возьмите в спутницы Агнессу, монастырь Пуасси ей знаком.

Мадемуазель де Бланьи искренне обрадовалась возможности вернуться в аббатство, но губы Екатерины задрожали. Подлое нападение герцога сделало ее очень уязвимой, и сердце мое сжалось от сочувствия.

– Никогда по своей воле я не покинула бы вас, ваше высочество, – сказала я. – Если позволите, я оставляю вас лишь на короткое время. Сейчас во мне нуждается моя семья…

– Что-то случилось с Люком или с Алисией?

– С Алисией, ваше высочество. Я не могу оставить ее в беде. Она ждет ребенка.

– Ах! – Катрин в изумлении зажала рот ладошкой. – Это ребенок Жака?

– Да, – кивнула я. – Мы с вами решили поспособствовать их общению, и наши усилия увенчались успехом, превзошедшим любые ожидания.

Изумление на ее лице сменило выражение сочувствия и понимания.

– Да, мы с тобой преуспели… Что она собирается делать?

– Она хочет вернуться в Труа и сообщить о своем положении Жаку. Я обещала поехать с ней. Увы, я не могу отправиться с вами в Пуасси.

– Да, понимаю. – Екатерина вздохнула и сложила руки на коленях. – Ты поедешь со мной в Пуасси, Агнесса? Там нас ожидают хлеб, вода и боль в коленях.

Агнесса де Бланьи опустилась на колени, улыбаясь своей подруге по монастырю.

– Это будет рай по сравнению с тем адом, от которого вы спасаетесь, Катрин, – вздохнула она.

За дверью прозвучали тяжелые шаги стражников – по приказу королевы к покоям Екатерины приставили усиленную охрану. Теперь принцесса находилась под домашним арестом, а через несколько часов ее сопроводят на барку и увезут в Пуасси.

– Но я хочу уехать в Труа не только поэтому. Нам нужно поговорить, ваше высочество, – торопливо зашептала я, сознавая, что другого времени наедине у нас не будет. – Давайте помолимся о вашей безопасности, – громко предложила я, поднимая глаза к потолку.