За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

— Последствия? Ты имеешь в виду лейкемию?

— Может быть. Но не обязательно. И, конечно, очень не скоро.

Я, обнаженный, сел на край кровати, чтобы лучше ее видеть.

— Эсси, зачем?

Она просунула пальцы под свои длинные волосы и отвела их с лица, чтобы ответить на мой взгляд.

— Потому что я торопилась, — ответила она. — Потому что, в конце концов, тебе сейчас нужна здоровая жена. Потому что очень неудобно писать через катетер, не говоря уже о том, что это унизительно и неэстетично. Потому что мне нужно было принимать решение, и я его приняла. — Она отбросила простыню и легла на спину. — Посмотри на меня, Робин, — пригласила она. — У меня не осталось даже шрамов! А внутри, под кожей, все функционирует как часы. Я способна нормально есть, переваривать пищу, извергать отходы, могу любить, могу зачать ребенка, если мы захотим. И не на следующий год, а прямо сейчас.

Я замерз, встал, дал Эсси ее одежду и надел свою. На столе еще оставалось немного кофе. Горячего.

— Мне тоже, — сказала Эсси, когда я наливал.

— Может, тебе лучше отдохнуть?

— Когда устану, я обязательно отдохну, — практично ответила она, — ты об этом узнаешь, потому что я отвернусь и усну. Мы давно с тобой не были вместе, Робин. Я наслаждаюсь. — Она взяла чашку и, глотая кофе, посмотрела на меня через ее край. — А ты нет.

— Неправда! — Я говорил искренне. Но честность заставила меня добавить: — Иногда я сам себя удивляю, Эсси. Почему, когда ты доказываешь мне свою любовь, я испытываю чувство вины?

— Хочешь рассказать мне об этом, дорогой Робин? — спросила она и поставила чашку.

— Только что рассказал, — ответил я. И добавил: — Вероятно, мне следует вызвать старину Зигфрида и поговорить с ним.

— Он всегда на месте, — ответила она.

— Гм. С ним стоит только начать, бог знает когда закончишь. Ну, сейчас это не та программа, с которой я хотел бы поговорить. Так много всего происходит в мире, Эсси! И все это проносится мимо меня. Я чувствую себя оставшимся за бортом.

— Да, — ответила она, — я знаю, что ты испытываешь. Хочешь что-нибудь предпринять, чтобы не ощущать себя оставшимся?

— Гм... может быть, — ответил я. — Относительно Питера Хертера, например. Мне пришла в голову мысль, которую я хотел бы обсудить с Альбертом Эйнштейном.

— Очень хорошо, — кивнула она. — Можешь прямо сейчас этим и заняться. — Она села на край постели. — Подай мне мои туфли, пожалуйста. Давай немедленно с ним поговорим.

— Теперь? Но уже поздно. Ты не должна...

— Робин, — мягко сказала Эсси, — я разговаривала с Зигфридом. Это хорошая программа, хоть и не я ее написала. Она говорит, что ты хороший человек, Робин, хорошо адаптируешься, ты великодушен, и все это я могу подтвердить и добавить, что ты прекрасный любовник и с тобой очень интересно. Пошли в кабинет. — Она взяла меня за руку, и мы отправились в большую комнату, выходящую на Таппаново море, где сели у моего компьютера на удобное сиденье. — Однако, — продолжала она, — Зигфрид говорит, что у тебя большой талант к изобретательству причин, чтобы кое-что не делать. Я помогу тебе. «Дайте город Полимат». — Теперь она говорила не со мной, а с компьютером, который тут же осветился яркими огнями. — Мне нужны одновременно программы Альберта и Зигфрида, — приказала она. — Все файлы обеих программ во взаимодействии. Ну, Робин! Обсудим поднятый тобой вопрос. Я ведь тоже заинтересованное лицо.

Моя удивительная жена, на которой я женился много лет назад, С.Я. Лаврова, больше всего поразила меня, когда я меньше всего этого ожидал. Она удобно сидела рядом со мной, держала меня за руку, и я открыто говорил о вещах, которые ни за что не хотел делать. Речь шла не просто о многомесячном полете на Небо хичи или на Пищевую фабрику, чтобы остановить сбрендившего Питера Хертера, угрожающего всему миру. Речь шла о том, куда я могу отправиться дальше.

Но вначале все выглядело так, будто мне никуда отправляться не надо.

— Альберт, — сказал я, — ты мне говорил, что нашел в Данных, накопленных на Вратах, установку курса на Небо хичи. А можно ли это же сделать и для Пищевой фабрики?

Они мирно сидели рядом с друг другом в трехмерном изображении пьезовидения. Альберт привычно попыхивал трубкой, Зигфрид сжимал руки и сидел молча, внимательно слушая, что я скажу. Он не мог заговорить, пока я не обращусь к нему, а я не обращался.

— Боюсь, что нет, — виновато ответил Альберт. — У нас есть только один установленный маршрут на Пищевую фабрику, рейс Триш Боувер, а этого недостаточно для выводов. Вероятность того, что корабль попадет туда, примерно ноль целых шесть десятых. Но что потом, Робин? Корабль просто не вернется, как не вернулся корабль Триш Боувер. — Он уселся удобнее и продолжал: — Конечно, имеются определенные альтернативы. — Он посмотрел на сидевшего рядом Зигфрида фон Психоаналитика. — Можно попробовать внушить Питеру Хертеру, что он должен изменить свои планы.

— А сработает ли это? — Я по-прежнему говорил только с Альбертом Эйнштейном. Он неопределенно пожал плечами, а Зигфрид шевельнулся, но не заговорил.

— Не будь таким ребенком, — упрекнула меня Эсси и обратилась к психоаналитической программе: — Отвечай, Зигфрид.

— Госпожа Лаврова, — ответил он, взглянув на меня с некоторой опаской, — думаю, не сработает. Мне кажется, коллега упомянул эту возможность, только чтобы я мог отвести ее. Я изучил записи передач Питера Хертера. Симптомы совершенно очевидные. Женщины-ангелы с носами хищных птиц — это так называемый крючковатый нос, госпожа. Вспомните о детстве Питера, сколько он слышал от своих родителей и школьных наставников о необходимости «очистить» мир от злых евреев. В его снах много ярости, стремления покарать. Хертер болен, у него уже был серьезный сердечный приступ, он больше не контролирует свое поведение. В сущности, Питер Хертер регрессировал к вполне детскому состоянию. Ни внушение, ни апелляции к разуму на него не подействуют, госпожа. Единственная возможная альтернатива — долговременный психоанализ. Но вряд ли он согласится, да и корабельный компьютер с этим не справится — слишком прост. Кроме того, на это нет времени. Я не смогу ничем помочь вам, госпожа, у меня нет ни малейших шансов на успех.

Давным-давно я провел не одну сотню часов, слушая рассудительный, сводящий с ума голос Зигфрида. Мне не хотелось снова слышать его. Но в этот раз мне показалось, что он не так уж плох.

Эсси пошевелилась рядом со мной.

— Полимат, — произнесла она, — пусть приготовят свежий кофе. Я думаю, мы здесь еще побудем какое-то время.

— Не знаю, зачем нам это нужно, — неуверенно возразил я. — Похоже, у меня ничего не выйдет.

— Если не выйдет, вернемся в постель, — спокойно ответила Эсси. — Но мне почему-то ужасно интересно, Робин.

«Почему бы и нет?» — спокойно подумал я и удивился, что мне тоже совершенно расхотелось спать. Я был одновременно возбужден и расслаблен, и мозг мой работал четко и ясно.