За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

.— Боже мой, Хагенбуш, — рассмеялся я, — зачем вы мне все это говорите? У меня нет таких денег!

— Нет, — не раздумывая, согласился он. — Помимо ваших вложений в синдикат «Хертер-Холл» и некоторого количества акций рыбных ферм, у вас ничего нет. Кроме, разумеется, нескольких домов и немногих личных вещей. Я считаю, что без вложений в экспедицию Хертеров-Холлов вы могли бы собрать шесть-семь миллионов. А что касается этих вложений, то, учитывая происходящее, никто не знает, сколько они стоят.

Я откинулся на спинку и внимательно посмотрел на него.

— Вы знаете, что я избавился от акций в туристическом бизнесе. Значит, проверяли мои дела. Только вы забыли пищевые шахты.

— Это не так, мистер Броудхед. Мне сообщили, что ваши акции пищевых компаний проданы сегодня днем.

Не очень приятно было узнать, что этот облезлый тип знает мое финансовое положение лучше меня. Значит, Мортон все-таки продал их! У меня не было времени подумать, что это означает, потому что Хагенбуш погладил свои бачки и продолжил:

— Ситуация такова, мистер Броудхед. Я сообщил своему клиенту, что контракт, подписанный под давлением, не имеет законной силы. Поэтому он не надеется больше на соглашение с Корпорацией «Врата» или даже с синдикатом. В связи с этим я получил новые инструкции. Во-первых, добиться выплаты указанной мной суммы. Во-вторых, положить деньги на тайный счет на имя Питера Хертера, и в-третьих, отдать ему, когда он вернется.

— Вратам не понравится шантаж, — сказал я. — Впрочем, у них нет выхода.

— Да, — согласился Хагенбуш. — В плане мистера Хертера плохо то, что он не сработает. Я уверен, что деньги ему выплатят. Я также уверен, что все мои средства коммуникации будут просматриваться и прослушиваться. Мой дом и контору по самую крышу нашпигуют «жучками». Знаю, что, когда он вернется, все государства-учредители Корпорации предъявят Хертеру обвинения. Я не хочу фигурировать в этих обвинениях как соучастник, мистер Броудхед. Я знаю, что произойдет. Деньги все равно найдут и отберут. Прежний контракт с мистером Хертером будет признан незаконным. И его посадят в тюрьму.

— У вас непростая ситуация, мистер Хагенбуш, — сочувственно проговорил я.

Он сухо усмехнулся. В глазах его не было ни намека на веселье. Он еще немного погладил бачки и взорвался:

— Вы не знаете! Я ежедневно получаю от него длинные шифрованные приказы! Потребуйте это, гарантируйте то, я считаю вас лично ответственным за третье! Я шлю ответ, который добирается двадцать пять дней, а он за это время присылает еще гору распоряжений, и мысли его уже очень далеко. И каждый раз он укоряет меня и угрожает мне! Хертер нездоровый человек и, несомненно, немолодой. Не думаю, что он доживет до того момента, когда сможет воспользоваться результатами своего шантажа... Но может и дожить.

— Почему бы вам не отказаться от работы с ним?

— Я бы отказался, если бы мог! Но если я брошу Хертера, что с ним будет? Тогда на его стороне не останется ни одного человека. Что он делает, мистер Броудхед! К тому же, — Хагенбуш пожал плечами, — он наш старый друг, мистер Броудхед. Учился в школе вместе с моим отцом. Нет. Я не могу отказаться. Но и не могу сделать то, что он требует. Возможно, вы сможете. Конечно, не передать ему четверть миллиарда долларов, потому что у вас нет таких денег. Но в ваших силах сделать его своим партнером. Я думаю, он примет... нет, возможно, он примет такое предложение.

— Но я уже... — начал я и вовремя умолк. Если Хагенбуш не знает, что половину своих прав я передал Боуверу, ему не стоит об этом знать. — А откуда у него такая уверенность, что я его не обману? Он вернется, и я аннулирую контракт.

Хагенбуш пожал плечами.

— Конечно, можете. Но, я думаю, не стаете. Вы для него символ, мистер Броудхед, и я считаю, он вам поверит. Видите ли, мне кажется, я знаю, что ему нужно. Он хочет остаток своей жизни прожить, как вы. — Хагенбуш поднялся. — Я не жду, что вы немедленно согласитесь на это странное предложение, — сказал он. — У меня есть еще двадцать четыре часа, прежде чем я должен буду дать ответ мистеру Хертеру. Пожалуйста, подумайте, а позже я с вами свяжусь.

Я пожал ему руку, попросил Харриет заказать для Хагенбуша такси и постоял с ним у входа, пока такси не унесло его в вечернюю даль.

Когда я вернулся в свою комнату, Эсси стояла у окна, глядя на огни Таппанова моря. И мне сразу стало ясно, кто посещал ее сегодня. Прежде всего парикмахерша: ниагарский водопад ее рыжевато-каштановых волос снова был расчесан и свисал до талии. И когда она повернулась ко мне, я Увидел, что передо мной та же Эсси, которая несколько долгих недель назад улетела в Аризону.

— Ты так долго разговаривал с этим маленьким человечком, — заметила она. — Должно быть, проголодался. — Эсси некоторое время разглядывала меня с лукавой улыбкой, а потом рассмеялась. Вероятно, на лице моем был ясно написан вопрос, потому что она начала отвечать: — Первое: обед готов. Что-нибудь легкое, чтобы можно было съесть в любое время. Второе: он накрыт в нашей комнате, куда мы с тобой сейчас и отправимся. И третье: да, Робин, Вильма заверила меня, что мне можно. Я гораздо лучше себя чувствую, чем тебе кажется, дорогой Робин.

— Ты выглядишь прекрасно. Лучше невозможно, — ответил я. Должно быть, я улыбался, потому что она нахмурилась.

— Ты смеешься над сексуально озабоченной женой?

— О нет! Вовсе нет! — поспешно ответил я, обнимая ее. — Просто я еще совсем недавно удивлялся, почему кто-то хочет жить, как я. Теперь я знаю почему.

Ну что ж. Мы занимались любовью медленно и осторожно, а потом, когда я убедился, что она вполне выдержит еще, повторили, но на этот раз куда энергичнее и более страстно.

Потом мы съели почти всю еду, стоявшую на столе, и долго валялись, играя и подначивая друг друга, пока снова не занялись любовью. Затем мы подремали, протерли друг друга влажной губкой, и Эсси сказала, уткнувшись носом мне в шею:

— Весьма впечатляюще для старого козла, Робин. Таким результатом мог бы похвастать и семнадцатилетний.

Я потянулся, зевнул и потерся спиной о ее живот и груди.

— Ты очень быстро пришла в себя, — заметил я. Эсси не ответила, только потерлась щекой о мою шею.

В этот момент мой внутренний радар уловил что-то невидимое и неощутимое, как будто она чего-то не договаривала. Я полежал немного, отделился от нее и сел.

— Дорогая Эсси, — спросил я, — признавайся, о чем ты мне не рассказала?

Она лежала в моих объятиях, прижимаясь лицом к ребрам.

— О чем? — невинно спросила она.

— Давай, Эсси. — А когда она не ответила, я пригрозил: — Мне что, поднять Вильму из постели, чтобы она сама мне рассказала?

Эсси зевнула и села. Зевок у нее вышел вопиюще фальшивым — в ее глазах не было и следа сонливости.

— Вильма очень консервативна, — ответила она, пожимая плечами. — Есть средства, которые ускоряют заживление, кортикостероиды и прочее. Она не хотела давать их мне. С их приемом связан некоторый риск, и действие может проявиться через много лет. Но тогда Полная медицина, я в этом уверена, со всем справится. Поэтому я настояла. Она очень рассердилась.