Легенда о Вороне и Лотосе - Марибель Ли

но я знала, что те, кто клянутся всегда быть рядом, уходят первыми.

– Обещаю.

Через несколько дней в Шаньлу прибыл новый наместник, и генерал Лин покинул город. От Цзянь Фэна я узнала, что он пробыл в столице недолго и, получив императорский указ, отправился к рядам восточной армии.

12

Я вернулась в Зал Белых Звезд. Я больше не роптала, когда Бай Син подавал мне новые книги, а он, кажется, смирился с моей неровной кистью. Я даже привыкла сидеть там, с ним. Как когда-то его спокойствие усмиряло мои страхи. Я стала замечать, что находиться подле Главы Бая было редкой удачей. Одно его присутствие делало меня неуязвимой. Ни Страж Вэнь, ни Старик Лоу, ни советник Ду – никто не посмел бы навредить мне, пока Глава Бай был рядом. Я стала привыкать к этому спокойствию, и тем сильнее оно пугало меня. Рядом с ним я боялась лишь одного – что привыкну вот так прятаться за его спиной. Потом смотрела на его холодное лицо и вспоминала, что мне уже не двенадцать лет и Цзе Цзин сумел избавить меня от этой привычки.

Я не видела Наставника с того самого дня, как вернулась в Учение и отказалась сразиться с ним. Он не искал со мной встречи, и я избегала его. Сколько бы он ни задавал мне тот вопрос, я не могла ответить ему. И не хотела. Я знала, что это не может продолжаться вечно, но, когда Цзе Цзин вошел в Зал Белых Звезд, моя кисть дрогнула. Наставник посмотрел на меня и прошел мимо.

– Глава! – Он поклонился Бай Сину, и я опустила глаза.

Цзе Цзин отправлялся на задание, подробности которого уже были переданы ему советником Ду. Бай Син был крайне вежлив и почтителен с ним, будто предводитель Союза Лунного Серпа никогда не был разбойником из Драконьих Гор. Я не смотрела на них, старалась не слушать, но когда Цзе Цзин, вместо того чтобы уйти, вновь поклонился Главе и сказал, что пришел с прошением, я не утерпела. Я подняла глаза и почувствовала, что Наставник больше не сердится на меня.

– Говорите, господин Цзе.

– Я прошу позволить Гао Фэнь отправиться со мной.

Я замерла. Он не смотрел на меня, будто Гао Фэнь, о которой он говорит, не находится в этом зале.

– Вы считаете, что это дело требует вмешательства госпожи Гао?

– Я считаю, что Гао Фэнь следует отправиться со мной. В конце концов, она все еще моя ученица, и если она выбрала этот путь, я должен наставлять ее.

Я поднялась и прошептала:

– Наставник.

Не глядя на меня, он произнес:

– Проси Главу о милости, Гао Фэнь.

– Наставник, я не могу…

Цзе Цзин обернулся.

– Не можешь?

– Не могу.

– Значит, ты и впрямь перестала видеть во мне Наставника.

– Госпожа Гао не может покинуть Учение по моему приказу.

Но я знала: что бы ни сказал Бай Син, это не спасет меня. Цзе Цзин смотрел на меня, и его взгляд холодел.

– Да будет так. Надеюсь, госпожа Гао не принесет бед Учению.

Цзе Цзин поклонился Главе и направился к выходу. Я все еще стояла и смотрела на его удаляющуюся фигуру. Я не могла уйти с ним. Если бы я была лишь только Гао Фэнь, то ушла бы, и никакой приказ не остановил меня. Мой Наставник слишком хорошо это знал. Но я не могла уйти, я не могла побежать за ним, не могла вновь уцепиться за его руку.

Все эти годы он учил меня жить, не позволяя запутаться в сети привязанности. Я никогда не могла понять, люблю его или ненавижу. Он не давал мне времени думать об этом, он учил меня выживать. «О глупостях подумаешь после смерти», – говорил он мне. Он и сам жил так. Свободно, ценя лишь острый меч и крепко сдавленный крик. И все же в тот день он пришел, желая забрать меня с собой.

– Вам стоит примириться с Наставником.

Я покачала головой, все еще глядя вослед Цзе Цзину.

– Он вернулся в Учение ради вас.

Значит, Чи Дянь и правда отправил ему послание.

– Вернулся без вашего приказа?

– Без.

– И вы не наказали его?

Бай Син промолчал. Я подумала, что он уже вернулся к делам, и решилась посмотреть на него. Я ошиблась, его острый взгляд все еще не отпускал меня.

– Зато теперь я знаю, кто научил вас не уважать приказы.

Это должно было прозвучать очередным выговором, но его тон был слишком мягок, будто я уже была прощена.

– Спасибо.

– Не благодарите. Новое задание Цзе Цзина можно счесть скорее наказанием, чем наградой.

– Поэтому вы не отпустили меня с ним?

– Разве это не вы отказались? Хотите уехать?

– Нет.

– Почему?

– Потому что все, что у меня есть, все благодаря ему.

– И многое вы имеете?

– Жизнь.

– Так постарайтесь ее сохранить.

– Но если бы… я все же захотела уехать с Наставником, вы бы отпустили меня?

Несколько минут мне казалось, что он даже не расслышал вопроса. Все его внимание вернулось к бумаге, которая лежала перед ним. Я вновь посмотрела на закрытые двери.

«Будь всегда одинока, сяо Фэнь!» – желал мне Цзянь Фэн. Он бы понял, почему мне нельзя ехать с Цзе Цзином, почему я, глядя ему вослед, могла только пожелать: «Будьте всегда одиноки, Наставник!».

– Нет.

Я вздрогнула и обернулась. Глава Бай не смотрел на меня. Его губы были плотно сжаты, будто он и не произносил этих слов. Зал молчал, словно мне одной послышался его ответ.

В тот день Наставник уехал. Мне вспомнились слова, которыми я утешала сяо Хуаня: «Шанс попрощаться – это тоже подарок», но не все имеют на него право.

– И почему ты такая сегодня? – Тан-Тан недоверчиво посматривала на меня с того момента, как я вернулась из Дворца.

– Какая?

– Странная.

Я усмехнулась.

– Хочешь бой, Тан-Тан?

– Сейчас? Уже поздно.

– А своему противнику ты тоже так скажешь, когда он решит атаковать ночью?

– Думаешь, я трушу?

Ее глаза загорелись, она схватилась за меч и крикнула:

– Давай!

В тот вечер она атаковала меня куда агрессивней, чем раньше. Вихрь, а не прилежная ученица И Тан. Я чувствовала, как энергия наполняет меня, как давит на раны, и я ощущала себя все той же девочкой, которой за каждую слабость предназначался удар, но у которой все же было место, куда она возвращалась.

13

Я уныло переписывала очередную книгу, поглядывая