Ярость рвет цепи - Александр Романовский

Наконец Курту удалось вывести из строя еще одного гладиатора. Тот сделал слишком неосмотрительный выпад. Волку, чтобы добраться до локтевого сустава, потребовалось сделать всего один шаг. Левая лапа с силой ударила о сустав, тогда как правая придерживала запястье противника. Кисть безволосого, содрогнувшись от боли, выронила бутафорский меч. Безволосый завопил и отпрыгнул назад.

Волк оскалился. Он ни на секунду не выпускал из поля зрения ни одну деталь враждебного мира, что простирался вокруг. К примеру, Таран по-прежнему стоял в отдалении, сжимая в одной руке секундомер, а в другой — черный пульт управления.

Если бы не это обстоятельство, большая часть бородачей уже валялась бы на земле с разодранной глоткой и располосованным брюхом. Лужи крови давно покрыли бы желтый песок…

Курт усилием воли отогнал эти картины.

Из шести безволосых на ногах остались всего двое. Они разошлись в стороны, образовав некий подвижный квадрат, что и было их главной ошибкой. В столь малом составе они не могли противостоять натиску Курта, и он смог перейти в наступление.

Исход поединка, казавшегося столь неравным с самого начала, был предрешен.

Это же читалось и в глазах безволосых.

Один, однако, решил попытаться. Он шагнул вперед и сделал широкий — чересчур широкий — замах. За эти доли секунды Курт и просчитал свой маневр. Он шагнул вперед, словно подставляясь под удар. Другой гладиатор тем временем подскочил со спины. Волк нагнулся как раз в тот момент, когда деревянный меч первого просвистел над головой. Он вытянул лапы вперед, ухватился за безволосую руку и дернул на себя. Помимо того, что это выдрало плечо из сустава, тело гладиатора приобрело необходимое ускорение и устремилось навстречу другому гладиатору.

Безволосые, столкнувшись, ударились головами и рухнули на песок.

Деревянные мечи упали по обе стороны от них.

Остались двое из резерва. Слишком мало, чтобы всерьез на что-либо рассчитывать. И они, по-видимому, понимали это не хуже волка. У них не оставалось ни времени, ни сил, ни должного количества рук. Помешкай они еще, и Курт сам бы с ними расправился.

А впрочем, итог был бы одним и тем же…

Тот, что стоял со стороны Ямы, метнулся к Курту с воинственным кличем. В руке его, словно знамя, был зажат деревянный топор. Волк отступил в сторону в самое последнее мгновение. Топор просвистел в каких-то сантиметрах от уха. Однако это было не все. Присев, Курт поднял лапы и перебросил гладиатора через плечо. Тот пролетел над землей, расставив руки наподобие крыльев, воинственный же клич сменился сдавленным мычанием. Другой гладиатор едва успел нагнуться, чтобы избежать “попадания”.

Этот был последним. В глазах его горели две свечки — страх и неуверенность. Он отлично понимал, чем это закончится. Вспотевшая ладонь, в которой был меч, сжималась и разжималась.

Курт не дал ему времени для размышлений.

Он пригнулся и бросился вперед. За два с лишним метра от цели оттолкнулся от земли и поднялся в воздух. Правая лапа отбросила деревянный клинок, которым безволосый неловко пытался отмахнуться. Другая лапа схватила парня за глотку.

Они повалились на песок. Пасть волка была злобно ощерена; из нее, вероятно, капала слюна. Гладиатор расширившимися от ужаса глазами смотрел на кошмар, что маячил перед ним. Оскаленный получеловек, полузверь — картина не для слабонервных. Парень, наверное, уже считал последние секунды свой жизни.

Курт и впрямь немного утратил самоконтроль. Он занес когтистую лапу над лицом гладиатора, еще не вполне сознавая, что же именно он собирается делать.

В следующее мгновение его шеи коснулись примерно две тысячи острых игл. В отличие от предыдущего раза, их длины явно не хватало, чтобы проникнуть в нервные узлы, а затем, будто через шлюзы, прямо в мозг. Это было крайне неприятно, но в целом терпимо. До волка не без труда дошло, о чем именно ему хотели напомнить.

Он встал на ноги и распрямился. Гладиатор продолжал лежать у его ног, глядя на мохнатую фигуру и пытаясь восстановить дыхание. Вокруг, если бы не тихие стоны, царила полная тишина. Тем не менее мертвой назвать ее было явно преждевременно — за время потасовки на желтый песок не упало ни единой капли крови.

Курт повернул голову и нашел взглядом Тарана.

Тот стоял, не шевелясь, с секундомером и “кулоном” в разных руках. Черные глаза смотрели жестко и прямо, однако распознать их выражение было не просто.

Какое-то мгновение спустя Хэнк, вздрогнув, опустил глаза на циферблат и щелкнул клавишей.

Вероятно, он позабыл сделать это раньше.

Как бы там ни было, сухой щелчок послужил своего рода ударом бойка о капсюль — “безрукавочники”, включая Ножа и Топора, загомонили все разом, с опаской поглядывая на волка. Кое-кто передавал товарищам деньги — они, оказывается, были в курсе грядущего “экзамена” и успели заключить пари. По адресу гладиаторов отпускались пресные шуточки.

Но все прекратилось, стоило лишь Тарану поднять вверх руку. Он вновь поглядел на секундомер, будто не в силах был поверить.

— Сорок три секунды, — сказал он наконец. — К тому же…

Безволосый красноречиво повел взглядом вокруг. Курт невольно проследил траекторию, тут и там натыкаясь на тела гладиаторов. Он сразу же понял, о чем именно Хэнк умолчал. Само собой, любому тренеру было бы не очень приятно констатировать подобный исход. Мало того что волк с первой же попытки поставил рекорд, ему вдобавок удалось ВЫИГРАТЬ бой!

Из шести гладиаторов на ногах стоял всего один, да и тот прижимал к боку травмированный сустав. Трое лежали без сознания. Один стоял на коленях, пытаясь отдышаться. Последний по-прежнему лежал там, где его опрокинул Курт. На шее его краснели отпечатки волчьих лап, в глазах пылал дикий ужас. Ему как будто не верилось, что он еще жив. Курт и сам почти в это не верил. Еще бы мгновение…

— Рано радуешься, — сказал Таран, прерывая его раздумья. — Ты, безусловно, поставил новый рекорд, однако в этом нет, ничего из ряда вон выходящего… — Он повел черными глазами вокруг, придавливая подручных к песку. — Во всяком случае, ДЛЯ ТЕБЯ.

“Безрукавочники” молчали, подобострастно глядя на Хэнка.

— Чего стоите?! — вдруг закричал он. — Приведите их в чувство!

Парни бросились в разные стороны. Один побежал к подъезду, еще двое направились к лежащим гладиаторам — без особой, впрочем, спешки (причина могла заключаться как в близости Курта, так и в элементарном равнодушии к собратьям по расе…). Четвертый часовой остался на месте, зорко глядя по сторонам.

— Ты раскидал их, словно щенков, — продолжал Таран, — однако я и не сомневался в подобном итоге. Они тебе не ровня. И все же, — безволосый усмехнулся, — посмотри на это с другой стороны. Я сам всегда так поступаю, чтобы не стать чересчур самоуверенным. Это для гладиатора — верная смерть. Ты же ее избежал по чистой случайности, потому что я не решился выдать парням боевое оружие. Курт застыл в недоумении. Что это значит?