Светские манеры - Рене Розен

В конечном итоге Альва решила остаться с Вилли, но, скорее, ради того, чтобы сохранить собственное лицо, а не свой брак.

Каролина

Ньюпорт, Лондон

Каролина внезапно проснулась от стука молотков за окном. Она задремала на веранде, и на мгновение ей показалось, что она на Манхэттене. Но сейчас был июль, и она находилась в Бичвуде – в своем особняке в Ньюпорте. И рядом снова гремела стройка. По милости Альвы Вандербильт, возводившей новый коттедж, пыль и шум настигли ее и в Род-Айленде.

Силясь не обращать внимания на грохот, Каролина потягивала чай, который только что принес Томас, и листала свой календарь. Она перевернула страницу и, проведя диагональную линию через четыре предыдущие, подвела итог: 145. Миновало 145 дней с тех пор, как исчезла Шарлотта. Ей с трудом верилось, что уже прошло так много времени: душевная рана саднила, как свежий порез на пальце. А порой казалось, что Шарлотты нет рядом уже целую вечность: время тянулось медленно, его ход тормозили приступы беспокойства.

Одно хорошо: с исчезновением Шарлотты утихли и сплетни по поводу ее любовной связи. Общество не отличалось постоянством, и после того, как любовные письма Шарлотты были опубликованы, разгорелся новый скандал. Теперь все перемалывали косточки Гордону Беннету: тот, прибыв на какой-то прием в состоянии крайнего опьянения, перепутал камин с отхожим местом и на глазах у пораженных гостей принялся заливать пылающий огонь. Ну и, конечно, много было разговоров о Вилли Вандербильте и его любовнице Нелли Нейштраттер.

Вскоре после отъезда Шарлотты Каролина и Уильям встретились с Колманом и, во избежание очередной шумихи в газетах, снова попросили его не подавать на развод, на этот раз предложив ему 20 тысяч долларов. Он нехотя согласился.

– Только ради детей.

Каролина сдавила пальцами виски. Если б хоть кто-нибудь знал, куда подался Борроу, они сумели бы найти Шарлотту и привезти ее домой. Но о нем известно было только то, что он где-то в Европе. Во Франции или в Англии. Возможно, в Италии. Каролина не могла сидеть сложа руки и ждать. Она уже отменила поездку в Париж, но теперь думала, что поторопилась с этим решением. Наверно, все же стоило поехать и поискать ее там. С другой стороны, если сыщик из агентства Пинкертона не сумел узнать, где Шарлотта, разве есть у нее шанс отыскать дочь?

Каролина закрыла календарь и отложила его в сторону. Она переживала за Шарлотту, но и злилась на нее. Как могла она так опозорить семью, бросить детей? Тем не менее, Шарлотта была ее дочь, и этого не изменить, что бы та ни совершила. Каролина всегда считала, что на свете нет более могучей силы, чем материнская любовь. Она знала это по собственному опыту: когда дети болели, сутками не спала, не отходила от их постели, невзирая на усталость, читала им на ночь сказки, терпеливо сносила их капризы. Как же получилось, что у Шарлотты не возникло столь же неразрывной взаимосвязи со своими детьми? Как она может жить вдали от них? И как вышло, что семеро внуков Каролины растут без матерей? Мысль о несчастных сиротах приводила ее в отчаяние.

За окном опять загрохотало. Громкий хаотичный шум действовал на нервы. Да, Бельвю-авеню считалась самой фешенебельной улицей в Ньюпорте, но Каролину все равно возмущало, что Альва решила построить свой дом по соседству с ее особняком. Она превратила ее жизнь в сущий ад, вынуждая терпеть постоянный лязг и дышать пылью. Томас доложил, что в ее розарий упала глыба мрамора со стройки Вандербильтов.

Каролина не сомневалась, что коттедж ее соперницы будет представлять собой нечто исключительное, о чем гудел уже весь Ньюпорт. Даже в «Бейлис-Бич» не стихали разговоры о новом особняке Альвы и бале, который она собирается дать в августе по случаю новоселья. Обычно в августе Каролина устраивала свой традиционный пикник, но в этом году, из-за истории с Шарлоттой, не говоря уже про Уорда Макаллистера, ей было не до больших приемов.

Томас принес доставленную почту с визитными карточками. Первый конверт был от Уорда Макаллистера. Каролина отложила его, не вскрывая, как и все его предыдущие письма. Честно говоря, не имело значения, ответит она ему или нет: он продолжал обивать порог ее дома даже после того, как она велела Томасу не впускать его. Может быть, если бы Уорд не был столь назойлив, она нашла бы в себе силы его простить, но его неослабная докучливость и нескончаемое унизительное нытье вызывали лишь презрение и раздражение. Они оба знали, что только в ее власти вернуть ему расположение общества, но Каролина не имела ни малейшего желания помогать Уорду Макаллистеру.

Среди различных приглашений на балы и пикники, званые ужины и благотворительные мероприятия лежало письмо от Консуэло Иснага, ныне леди Монтагю, герцогини Манчестерской. В первую минуту Каролина подумала, что письмо доставили ей по ошибке, что оно предназначалось для ее соседки Альвы, с которой, она знала, Консуэло дружила. Однако адресовано оно было миссис Астор, поэтому Каролина распечатала конверт и начала читать:

Каролина сидела с письмом в руках, думая о Шарлотте. Ее несчастная дочь бедствовала в Лондоне, не решаясь вернуться домой. Каролина должна поехать за ней, но не в одиночку. Когда Уильям вернулся после матчей в «Поло-клубе», она показала ему письмо Консуэло.

– Я еду в Лондон, и ты должен поехать со мной, – твердо сказала она, не дав ему и рта раскрыть. – Иначе, как ты понимаешь, мы не убедим Шарлотту вернуться домой. Она всегда была твоей любимицей, и ей нужно знать, что ты ее простишь. Она должна услышать это от тебя лично.

* * *

На следующий день Каролина и Уильям отплыли в Англию. Впервые за десять с лишним лет Каролина поднялась на палубу яхты мужа – «Амбассадресс». В 1877 году Уильям построил шхуну длиной 235 футов, которую журналисты обозвали плавучим дворцом. Ее муж не поскупился на свою забаву: для нижней и верхней палубы импортировал древесину тикового дерева, для парадной лестницы – древесину грецкого ореха; мраморные камины в курительной и библиотеке были декорированы золотыми украшениями.