Последнее дело Даймонда - Питер Лавси

– Добрые люди.

– Нельсон мне кое-что должен.

Даймонд вспомнил о происшествии на Палтнийском каскаде. Мальчишка швырнул палку, отчего Мэтью оступился и чуть не утонул. Того парня звали Нельсоном. Что ж, три недели гостеприимства – неплохая компенсация за неразумный поступок.

Даймонд надеялся, что школа куда-нибудь пристроит парня на каникулы. Например, в дом одного из учителей. Серьезное испытание для любого ребенка. После разговора в больнице неприязнь Даймонда к Мэтью уменьшилась. Он понял, что крылось за дерзостью. Сказать по правде, в его собственном характере тоже хватало дури. Даймонд настолько изменил отношение к парню, что решил приютить его на Рождество. Посоветовался со Стефани, и та согласилась. Она всегда любила детей. Но оказалось, что этого не требуется. В компании мальчишки его возраста Мэтью будет лучше.

Мэтью, почувствовав между ними потепление и стесняясь, чего никогда бы не показал при друзьях, спросил:

– Долго ей ждать суда?

– Твоей маме? Несколько месяцев.

– А потом она выйдет?

Даймонд колебался между убеждением и успокоительной ложью:

– Все зависит от того, какие предоставят доказательства. А тебе лучше найти друзей и бежать на хор. У твоей мамы и так достаточно неприятностей, чтобы ей еще говорили, что ее сын прогульщик. Счастливого Рождества, сынок!

После вышагивания вокруг «Колоннады» вечерняя работа в пабе давалась нелегко. К счастью, случались моменты, когда Даймонд мог опуститься на стул и отдохнуть. Посетители были в основном ребята до двадцати лет, устраивавшие себе передышку от танцев в расположенном напротив клубе диско. Как правило, послушные и смирные, они вырывались из дома повеселиться и подчас проявляли не лучшие черты юношеского возраста. Это было резким контрастом с малышней, которой Питер представлялся Санта-Клаусом. Но даже самые обаятельные дети со временем становятся подростками.

Шли недели, продолжалась его работа у «Колоннады». Рождество они со Стефани встретили тихо. От бывших коллег пришла поздравительная открытка. На ней согбенный старик тащил через заснеженную поляну большое полено для камина. Наверное, так они представляли новую жизнь Питера. Расписались все, включая Уигфула. Даймонд прочитал имена: Кит Холлиуэл, Пэдди Кроксли и Мик Дэлтон – они ему показались чужими. Явный признак, что забывалось все, что связывало его с полицией. Забылось до такой степени, что поначалу он не узнал вошедшего в середине января в паб «Старое кресло» мужчину в черном пуховике.

– Здравствуйте. Мне сказали, что я могу найти вас здесь. – Выговор скорее йоркширца, чем человека с юго-запада. Проницательные глаза, широкоскулое лицо, черные усы. Профессор Джекман.

Даймонд по-барменски кивнул:

– Что вам налить?

– Коньяк. И себе тоже. Выпейте со мной.

Вежливое предложение: он как бы давал понять, что одному ему пить неинтересно.

– Я узнал, что вы ушли из полиции, – произнес профессор, сделав глоток коньяка.

Он выбрал вечер, когда клуб диско был закрыт, и в пабе за столиками вдали от стойки сидели всего несколько человек. Даймонд старательно протирал стаканы, поэтому Джекману пришлось самому оценить происшедшие с тех пор, как они виделись в последний раз, изменения.

– Дело дрянь, – произнес он.

– Справляюсь, – промолвил Даймонд, не поднимая головы.

– Я хотел сказать: плохо, что вы бросили дело. Очень подвели Дану.

– Оставьте. Этот вопрос для меня закрыт.

– Но не для Даны. Ее обвиняют в преступлении, которого она не совершала. И если ничего не предпринять, на всю жизнь упекут за решетку.

– Вы мне предлагаете что-нибудь предпринять?

– Дане нужна помощь.

Даймонд, отвернувшись от профессора, потянулся за новыми стаканами.

– Это проблема ее защитников.

– Я разговаривал с адвокатом. Дана не знает, как противостоять обвинению.

Даймонд погрузил стаканы в воду.

– Но она же это сделала. – Пусть профессор считает его черствым, равнодушным к судьбе миссис Дидриксон, он не обязан разделять его чувства.

В паб вошли пятеро американцев, встали у стойки и принялись обсуждать, кому первому за всех платить и что выбрать. Джекман молчал, пока посетители не получили напитки и не сели за столик.

– Вы же сами не верите, что она убийца!

– Во что я верю и не верю, не имеет больше никакого значения. Я бы не хотел продолжать этот разговор, профессор.

– Во время допроса вы называли меня Грегом, – напомнил тот.

Даймонд вздохнул, не в силах поверить, что умный человек клюнул на обычную уловку полицейского.

– Как мне до вас достучаться? – воскликнул Джекман.

– Неправильный вопрос. Вопрос в том, что вам от меня надо. Ответ на него такой: я не могу вам предложить ничего, кроме выпивки.

– Вы занимались данным делом несколько недель. Заложили основу расследования. У вас должны быть альтернативные версии, даже если впоследствии вы от них отказались. Вот чем вы можете нам помочь – назовите возможности, которые не приходили нам в голову.

– Нам?

– Я упомянул, что в контакте с ее адвокатом.

– Полагаете, это разумно? – спросил Даймонд, несмотря на твердое намерение оставаться в стороне. – Обвинение, несомненно, установило связь между вами и миссис Дидриксон. Принимая активное участие в ее деле, вы даете им козырь в руки.

Джекман провел ладонью по волосам и задержал руку на затылке.

– Знаю, но я не могу оставаться равнодушным. Позвольте говорить откровенно. Между мной и Даной не существует связи в общепринятом понимании. Мы с ней не спали, даже не обсуждали интимные темы. Но за последние трудные недели я стал считать ее… скажу прямо, меня беспокоит судьба Даны. Я хочу вытащить ее из этой передряги. И вы совершенно правы: мое вмешательство на данной стадии ей только повредит. Господи, я говорю, как персонаж из третьесортного викторианского романа!

Даймонд почувствовал неловкость, как любой мужчина, когда другой раскрывает перед ним душу. До сих пор он считал Джекмана ученым сухарем, сдержанным и хладнокровным. Исповедь тем временем продолжалась:

– Дана так трогательно в меня верит.

– В каком смысле?

– Подумайте сами. Почему она не сообщила полиции, что обнаружила в моем доме труп Джерри? Она приходит ко мне и находит в кровати мертвую. Любой на ее месте решил бы, что убийство совершил я.

Даймонд промолчал, а Джекман произнес страстным тоном влюбленного:

– Она необыкновенно ко мне добра. Никуда не заявила даже после того, как в озере нашли тело. Когда вы приехали за ней, чтобы допросить, попыталась сбежать. С точки зрения закона подозрительное поведение. Но я не сомневаюсь, Дана так поступила, желая защитить меня. Не хотела, чтобы меня обвинили в убийстве.