Ненадёжный признак - Лана Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ого, – слабо усмехнулась она через долгую-долгую минуту. – Немало. Вы прямо сыщик какой-то.
– В точку! – обрадовался я продолжению разговора. – Но сыщик начинающий, поэтому делаю много ошибок. Есть ещё над чем работать!
За нашей спиной кто-то громко охнул, и девчачий голос воскликнул по-английски: «Слушай, а это вообще реально? Это же жахнуться можно, как они это сделали?», а мужской добавил восхищённо: «Во дают! Я всегда знал: японцы в технологиях красавчики!»
Мы с Митико весело переглянулись. Но зрелище и на самом деле было завораживающее. Компьютерная музыка, сопровождающая чёрно-белые зигзаги, закончилась, на экране появились финальные иероглифы. Через пару секунд ролик с пейзажами пошёл по новой.
– Вы похожи на моего инвиза, Тадзири-сан, – негромко сказала Митико, провожая взглядом розовые лепестки, падающие с деревьев на мерцающей стене.
Бинго! Ну хоть в чём-то моя интуиция меня не подвела.
– Он тоже был альбиносом?
– Да, но это не так важно… Он был мне другом. Хотя, – добавила она после короткой паузы, – сейчас я уже в этом не уверена.
– А что, он действительно был невидимым?
– Угу… Но разве видимость определяет, друг это или нет?
Я промолчал. Вопрос был чисто риторическим.
– Но знаете… Я ведь до сих пор не знаю, был ли Одуванчик опасным инвизом, – неожиданно пожаловалась она мне.
– О, я тоже пытался в этом разобраться! – чуть не подпрыгнул на скамейке я. – Даже в номо-музей ходил.
– Да? И что вы по этому поводу думаете?
– Ну… Выбор как бы небольшой… Думаю, в этом вопросе вам придётся положиться на «Nomokar Inc» и на их экспертизу. У вас же была страховка?
Митико кивнула.
– Вот видите! А страховку без экспертизы не делают. Значит, сначала провели экспертизу. Надеюсь, она была безошибочной.
– Я тоже на это надеюсь, – невесело отозвалась Митико, и мы снова замолчали, глядя на стену перед собой. Неторопливые карпы, будто маленькие пятнистые дирижабли, теперь парили среди облаков, а их тени, повторяя движения своих хозяев, скользили по полю жёлтых нарциссов.
Грустную девушку можно развеселить едой, во всяком случае, это всегда срабатывало с моими сестрицами.
– Ёсикава-сан, а вы не голодны? У меня с собой есть рис-такикоми, хотите, поделюсь с вами?
Я потянулся за рюкзаком, но она покачала головой:
– Спасибо, Тадзири-сан, есть совсем не хочется…
– Ну… Тогда хотя бы чаю?
– Ой, чаю – с удовольствием, – обрадовалась Митико, и я полез за термосом.
Достал из рюкзака две маленькие чашечки-юноми18 и осторожно налил чай в обе. Четвёртая вечно потешается над тем, как много всякой ерунды я с собой таскаю. Она говорит, что мой рюкзак напоминает ей бездонную сумочку Гермионы Грейнджер, а я просто люблю, когда у меня всё под рукой. Не будь в рюкзаке юноми, пришлось бы пить из крышки, по-походному.
Митико отпила немного чая.
– Вкусно, спасибо! – она постучала по крышке, на которой был нарисован Тоторо. – У меня был точно такой же, представляете? А о-бэнто для школьного обеда мне всегда собирал мой отец.
– Ваш отец? – переспросил я автоматически.
– Угу. Он выкладывал из еды смешные картинки, такие забавные, что иногда мне жаль было их есть, – улыбнулась она.
– А нам о-бэнто готовила мама. Всем пятерым.
– Пятерым? – Митико широко раскрыла глаза. – У вас есть братья?
– Ни одного, – я сделал очередной глоток из юноми. – Зато у меня есть аж четыре сестры. Это, как вы понимаете, бомбическая бомба.
Митико прыснула.
– Да уж, могу себе представить. Четыре сестры, – повторила она мечтательно. – Ещё какая бомба!
Я хмыкнул. Ну, то есть я как бы согласен, это клёво, но есть и нюансы. Я вспомнил Гуннара Кнудсена с его мечтой о брате – что ж, я его отлично понимаю.
На скамье неподалёку тихонько захныкала маленькая девочка, спавшая в раскладной коляске, пока её мама мечтательно рассматривала смену сезонов в Японии. Теперь она проснулась и потребовала яблоко, а ещё попить и обнимашки. Яблоко было выдано, и оно заняло малышку на какое-то время. Однако всё на свете когда-нибудь заканчивается, яблоко из маминой сумки – не исключение. Мерцающая стена не привлекла её внимания, и тогда мама дала ей меховой мячик с колокольчиком внутри. Забавляясь звоном, малышка потискала мячик пару секунд, а потом запулила его в нашу сторону. Мы с Митико переглянулись. Улыбаясь, я поднял мячик, подкатившийся к нашим ногам. Малышка, которой от силы было года два, отважно преодолела расстояние между скамьями и встала перед нами, раскачиваясь на своих маленьких неверных ножках. Игрушка её не интересовала. Она переводила взгляд с меня на Митико, а потом, будто выбрав, решительно полезла ко мне на колени. Мы рассмеялись, а малышка, устроившись поудобнее, с серьёзным видом потрогала меня за нос. Тут прибежала её матушка и, бормоча извинения, унесла девочку обратно. Следом я отнёс мячик.
Когда я вернулся, у Митико звякнул мобильный телефон, наверное, пришла эсэмэска. Я деликатно отвёл глаза, пока она читала сообщение.
– У кривой ветки и тень кривая, – пробормотала Митико, глядя на экран. – Зачем я вообще это затеяла…
– Что? – переспросил я.
– Неважно, не обращайте внимания, просто мысли вслух. Тадзири-сан, а вы селёдочник или пирожник?
– Понятия не имею. А что это значит?
– Ну… Вы больше любите солёное или сладкое? Вот, скажем, если бы вам пришлось выбирать между рыбным пирогом и сладкими булочками, вы бы что выбрали?
Она бросила на меня внимательный взгляд и снова отвела глаза.
– Я – селёдочник, – уверенно сказал я. – Хотя от сладкого никогда не отказываюсь, тем более от булочек. А вы?
– А я предпочитаю сладкое. Скажем, булочки с корицей. Пожалуй, так и напишу: «Бу-лоч-ки с ко-ри-цей».
Митико быстро