Ненадёжный признак - Лана Аверина

Судебного иска, однако, не потребовалось. В тот же день со мной связались юристы компании и заверили в том, что они готовы рассмотреть требования господина Пасангре со всей внимательностью. Возможно, нам удастся договориться без привлечения судебных инстанций.

Я полистал папку, лежащую передо мной на столе и нашёл слегка помятую страницу с этими требованиями. Бумага пожелтела, но текст до сих пор отчётлив. Я сам напечатал перечень из трёх пунктов на портативной пишущей машинке «Facit TP3», занимавшей в те времена почётное место в моём кабинете. Теперь старушка на заслуженной пенсии, но иногда я всё же набираю на ней какой-нибудь недлинный текст, просто чтобы дать возможность механизму поразмяться. Мне нравится мягкий шорох её каретки и яркий оттиск её литер на бумаге.

1. Компания «Nomokar Inc» должна признать ошибку, совершённую в отношении Акаму, воображаемого друга господина Пасангре. Акаму не был инвизом, и твайс-инвиз процедура не являлась необходимой.

2. Компания «Nomokar Inc» должна выплатить господину Пасангре солидную материальную компенсацию за нанесённый ею ущерб.

3. Компания «Nomokar Inc» должна разработать защитную схему, которая помогла бы избежать подобных ошибок в будущем.

Этот немудрёный документ я отдал господину Йенсену, когда тот явился за ним лично, оказавшись при этом вполне нормальным парнем. Чёрт, со всеми этими воспоминаниями я мог начисто забыть поздравить Бруно! Я торопливо достал свой мобильный и проверил календарь. Уф. Напоминалка стоит, день рождения у него только через неделю. Хорошо.

После того, как список попал в юридический отдел, события замелькали, как страницы книги, оставленной на скамейке в ветреную погоду. Бруно, то есть господин Йенсен, уведомил меня, что компания согласна со всеми тремя пунктами. Перед господином Пасангре извинились, и он принял извинения с исключительно довольным видом. С компенсацией получилось не так гладко. Я настаивал на значительной сумме: иногда, знаете ли, недостаточно простого «прости» или «извини, мне жаль». Компания была готова заплатить чувствительный штраф, но тут заупрямился Джаути. У него есть лодка, у него есть море. Родители ещё не старые, ему не нужно пока их поддерживать, а заработать денег для себя он и сам прекрасно может. Тогда я предложил перевести эти средства в пользу какого-нибудь экологического проекта в его краях. После того, как Джаути понял, что такое «экологический», он пришёл в восторг и хотел было снова завопить на весь Васастаден. К счастью, я успел его остановить. Насколько я знаю, деньги были перечислены в программу по охране коралловых рифов, которую Всемирный фонд дикой природы проводит в море Сулавеси, родном море Джаути.

Над третьим пунктом списка мы работали вместе с Бруно Йенсеном. Согласно нашим рекомендациям была введена обязательная экспертиза, предшествующая твайс-инвиз процедуре. Чтобы исключить возможность некорректного применения номокаров, все устройства были занесены в специальный реестр. Отныне на номо-имиджах обязательно указывались серийный номер номокара и код Охотника, твайс-инвиз процедуру осуществившего. Номо-страховки обеспечивали необходимую психологическую помощь в случае, если привязанность к инвизу была чересчур сильной. Мы помирились с компанией и подружились с Бруно.

Наверное, я мог бы сказать, что моя воображаемая миска «кинцуги» засияла всеми своими золотыми швами, но всё же в ней остался один скол, одна трещина, которую не удалось залакировать. Есть вещь, с которой я никогда не смогу примириться. Вещь, которую я не могу простить компании «Nomokar Inc», даже если мне удалось принять потерю своего друга, кем бы он ни был.

Но чёрт меня побери, Боссе мог бы и промолчать в тот день, когда моя семья в полном составе пришла в офис безымянной и никому не известной фирмы, а её представитель подробно рассказал о действии маленькой коробочки, больше всего похожей на камеру полароид.

– Так значит, больше никакого Карлсона? – воскликнул мой братец, схлопотав от меня самый яростный взгляд, на которой я только был тогда способен.

– Да-да… – задумчиво сказал человек с адской коробочкой в руках и повторил эту фразу на английском, словно пробуя её на вкус, – No more Karlsson. NoMoKar.

25. Джефф по прозвищу «Барабанщик», Токио, книжный магазин «Гинза»

On the farm, every Friday

On the farm, it's rabbit pie day…

(“Run, Rabbit, Run!” song, 1939)

Джефф вышел из метро и огляделся. На город спускались сумерки, и рекламные огни, тусклые в дневном свете, становились всё ярче. По улице сновали толпы людей. Ошалевшие от впечатлений туристы, не опуская телефонов и камер, фотографировали всё, что попадало в поле их зрения. Забавного вида прохожие, разодетые, как на карнавале, деловито шпарили мимо, подчёркнуто не замечая интереса, вызванного их прикидом. Несколько девчушек, наряженных в короткие чёрные платьица и белые фартучки, раздавали глянцевые буклеты всем желающим. Одна из них приглашающе помахала Джеффу рукой, и он, заинтересовавшись, подошёл. Девчушка, быстро пролопотав что-то тоненьким голосом, вручила ему листовку. «Домо аригато», – поблагодарил её Джефф, и она засмеялась, прикрывая рот ладошкой. Джефф, ожидавший увидеть рекламу секс-шопа, почувствовал себя пристыженным: на листовке его сердечно приглашали в некое «мэйдо-кафе», где официантки в костюмах французских горничных будут счастливы предложить ему вкусный обед и приятную беседу.

Мимо шумно протопала компания Спайдерменов всех размеров и комплекции, самому маленькому было лет шесть, и он цеплялся за руку другого, изрядно упитанного, Человека-Паука. Стайка девиц в розовых и голубых париках, белых гольфах и платьях с матросскими воротниками окружила груду рюкзачков и сумок, брошенных прямо на асфальт. Каждая из девиц держала по пластиковому стакану с соломинкой, изредка к нему прикладываясь: видимо, морячки проголодались и остановились подкрепиться фруктовым соком. Джефф снисходительно наблюдал за разноцветной суетой, как взрослый присматривает за детьми на игровой площадке. Он уже понял, что попал куда-то вроде японского Диснейленда, только не в огороженном пространстве, а прямо на городской улице.

В Диснейленде Джефф не раз бывал сам и возил туда своих подружек, так что вряд ли его можно было удивить видом подростков с подрисованными усами, упакованных в плюшевые комбинезоны насыщенного бирюзового цвета – их здесь было особенно много. Впрочем, одному такому комбинезону всё же удалось привлечь внимание Джеффа. Да что там «привлечь» – он чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда пацанчик дунул в небольшой свисток и заячьи уши, до этого смирно свисавшие с бирюзового капюшона, внезапно подскочили во всю свою немаленькую длину, как наэлектризованные. Плюшевый, донельзя довольный изумлённым видом Джеффа, захихикал и крупными прыжками ускакал к пешеходной зебре. Заячьи уши, моментально увядшие, упрыгали вместе