Труба Иерихона - Юрий Никитин

Ляхич кивнул понимающе:

От коммунистов?

Дурак, от китайцев. От коммунизма они, к счастью, отказалисьсами...

Он зябко передёрнул плечами. Этот коммунизм был страшнымпризраком для всего западного мира, так как лучшие люди брались помогатьСоветскому Союзу совершенно бескорыстно, воровали для него ядерные секреты,новейшие технологии, шли за это на каторгу, даже на электрический стул, но помогали...в ущерб своей собственной стране!

И к нашему счастью, подтвердил Ляхич угодливо. Да-да, кнашему.

Ковалеф сказал благодушно:

Миссия ваша будет лёгкой. Это непростая деревня... Лакомыйкусочек для нас! Староверы.

А что это?

Бежавшие от злого царя, объяснил Ковалеф с усмешкой, потомот злого Советского правительства... И те и другие их уничтожали. А староверытолько хотели, чтобы им не мешали молиться так, как они хотят.

Что-то особое? Сатанисты?

Генерал поморщился:

Да нет, бред какой-то... Как на Востоке возня с суннитами ишиитами. Эти староверы всего лишь хотят креститься двумя пальцами, а не тремя.Мол, если тремя, то два пальца раздвигаются... такие они косорукие!.. а третийпролезает между ними. Кукиш получается!

Ляхич захохотал. Так вместе поржали всласть, есть же насвете придурки, которым так важно, с какого конца яйцо разбивать, какую религиюисповедовать, какие флаги носить.

Колёса постоянно увязали в мокрой земле. Синоптики сообщили,что здесь уже с месяц не было дождей, однако под колёсами чавкало, чвиркало,коричневая грязь выплёскивалась вроде бы на сухом месте.

На проселочную дорогу, что шла по берегу Амура, а потомрезко уходила в чащу, Ковалеф смотрел с ужасом. Глубокая колея, по сторонамотброшенные, словно рукой великана, огромные деревья с вывороченными корнями.Такие зовут «сушинами», но эти сушины разваливаются рыхлыми мокрыми комьями,будто под Уссурийской тайгой огромное болото с доисторических времён...

Воздух влажный, недаром вон среди сибирских кедров желтеютзаросли бамбука, да такого крупного, что и в Индии не встретишь!

Джип Ляхича укатил далеко вперёд. Водитель матерился, едваудерживая руль, всех четверых, включая двоих десантников на заднем сиденье,подбрасывало так, что лязгали зубы.

Наконец лес расступился, дорога пошла мимо старого кладбищас покосившимися крестами, а дальше виднеются такие же старые и подгнившиедомики. Дорога стала ещё гаже, вездеходный джип то и дело чиркал днищем, как жеездят эти чёртовы русские, наконец домики выросли, дорога привела на окраину.

Домики стоят покосившиеся, вросшие в землю, такие же, какдома и сараи, подгнившие заборы, а кое-где вовсе повалились на землю. Ощущениетакое, что деревня вымерла. Однако в бумагах написано, что в деревне хоть имало молодёжи, но мужчин всё же достаточно, чтобы поднять забор или починитьвыбитые ветром окна!.. Русские, подумал он с отвращением. Тупые и ленивые, нежелающие работать. Одним словом, русские.

Давай вперёд, велел он водителю. Там, в серёдке, должна бытьплощадь.

Площади в серёдке, конечно, не оказалось, но перед однимдомом было вытоптанное место, где копались куры, а выбитая до твердости камняземля пестрела шелухой от семечек.

Он видел сперва только бледные лица за окнами домов, потомиз домов начали осторожно выходить люди. Все в серой неопрятной одежде, никакихярких красок, и сами серые, как будто посыпанные пылью. Они останавливались поту сторону низеньких заборчиков, что едва доходили им до груди, смотрелиисподлобья, как бродячие собаки, что ежеминутно ожидают пинка.

Сюда! весело кричал Ляхич. Я буду говорить!.. Мы друзья, чтовы там прячетесь?

За его спиной десантники переговаривались, он слышал, какскрипят под широкими задницами кожаные сиденья, все трое уже высматриваютмолодых женщин. А то и подростков.

Сюда, пригласил Ляхич, он развел руки широким жестом и низкопоклонился, как делал русский боярин в одном из голливудовских фильмов. Мы вампривезли подарки!..

Какой-то босоногий ребёнок попытался выскочить за калитку,но женщина с такой злостью дёрнула его обратно, что мальчишка заревел от боли иобиды. Женщина загородила его широким подолом, сама смотрела на Ляхича соткровенной враждой. Сквозь широкие щели в полусгнившем заборчике, который онанаверняка считает надёжной защитой от вторжения американской армии, были видныеё голые ноги.

Скрипнула калитка с другой стороны улицы. Медленно,осторожно выходили люди. Ляхича удивило, что на улицу выдвигаются толькодревние старики и старухи, женщины средних лет пугливо держатся за заборами, амолодых так и не видно вовсе.

Высокий костлявый старик осторожно приблизился к джипу.Ляхич видел коричневое от старости, изборожденное глубокими морщинами лицо,беззубый рот, запавшие слезящиеся глаза. Брови торчали седыми пучками длинных ижёстких, как у кабана, волос. Глаза поймали довольное лицо Ляхича, стариксказал шамкающим голосом:

Что вы хотите, герр комендант?

Ляхич засмеялся, десантники за его спиной довольно, дажесчастливо захохотали. Как это здорово, вот так прийти к этим напуганнымнесчастным людям, которые от могучей армии ожидают тотального избиения, авместо этого получат бесплатно сникерсы, памперсы, ёлочные украшения,бройлерных цыплят в рамках гуманитарной помощи!

На смех Ляхича начали выходить из калиток и другие жители.Сперва старики и пожилые женщины, потом появились женщины средних лет. Детейдержали сообща, к чужакам не подпускали. Ляхич досадовал, потому что это былибы шикарные кадры: он с русским ребёнком на руках... надо взять только самого замызганного,тогда их спасательная миссия будет выглядеть ярче. Пресса растиражирует повсему миру, его увидят и в родной Алабаме, а в штабе вынуждены будут повыситьему жалованье и поднять в чине.

Старик оглядел десантников, лейтенант Браузерс привстал на заднемсиденье, ловит старого туземца в объектив телекамеры.

Голос старика стал нетерпеливее:

Что вы хотите, герр комендант?

Ляхич сказал со смехом:

Какой герр, какой герр?.. У нас обращаются «сэр», но можешьговорить «мистер»!.. Да и что за формальности? Меня зовут Джон Ляхич, я самславянин... почти что русский, хоть и родился в Америке. Я хочу напомнить вамте славные времена, когда наши народы плечом к плечу дрались как против немцев,так и против японцев, что хотели у вас отобрать эти земли!..

Жители села окружали молчаливые, чисто по-русскинастороженные, зыркали исподлобья. Кинооператор встал ногами на сиденье, Ляхичслышал его довольное сопение. С такого ракурса русские выглядят ещё униженнее,а сейчас с надеждой смотрят вверх, в небо, где ныне Америка, слушают голосамериканского офицера. Слушают молча, признавая, что именно Америка говоритсверху, говорит с небес, говорит от имени Бога...