Властелин Колец. Две крепости - Джон Рональд Руэл Толкин

День, проведенный в чаще кустарника, прошел беспокойно - покрайней мере для Сэма. Фродо иногда крепко засыпал. То ли он доверял Горлуму,то ли просто слишком уставал. Сэму не спалось, даже когда спал Горлум. Ему недавала покоя не столько подозрительность, сколько голод: давно уже хотелосьпожевать «чего-нибудь горяченького».

В сумерках они двинулись снова и шли теперь по дороге. Этобыло быстрее, хотя и опаснее. Приходилось напрягать слух, чтобы вовремяразличить шаги или цоканье копыт, но ночь шла, а им никто не встречался.

Дорога была древняя. Чем дальше на юг, тем она становиласьзаброшеннее. В том, как прямо и ровно она шла, угадывалось мастерство древнихстроителей: она то прорезала склоны холмов, то перекидывалась через речкиширокой каменной аркой моста, но в конце концов всякие следы каменной кладкиисчезли в разливе трав и мхов. Вереск, хвощ, папоротник теснили ее со всехсторон и перехлестывали через края. Дорога сужалась, пока не превратилась втропинку, но по-прежнему шла все так же прямо.

Путники вступили в северную часть страны, которую людиназывали Итилиеном, - в прекрасную страну горных лесов и быстрых светлых речек.Ночь была ясная и звездная, и хоббитам определенно казалось, что воздухстановится все ароматнее. По фырканью и бормотанью Горлума видно было, что хотяон тоже замечает это, но вовсе не одобряет. Как только забрезжил рассвет,пришлось остановиться в конце длинной глубокой расщелины, прорезанной дорогой вкаменистом гребне. Они поднялись на западный склон и огляделись.

Быстро светлело. Горы здесь отступали далеко на восток,теряясь в легкой дымке. На западе холмы спускались отлогими скатами все ниже, кдолине Андуина. Здесь островками росли ели, кедры, кипарисы, а между нимипростирался сплошной ковер душистых трав и мелкого кустарника. Долгоепутешествие увело хоббитов далеко от родного дома, но только здесь, в этойдолине, они ощутили, как давно находятся в пути. Здесь весна уже началась:сквозь мох и прошлогодние листья пробивались молодые побеги папоротника, ветвиодевались новой листвой, в кронах деревьев пели птицы. Итилиен, сад Гондора,хотя и заброшенный ныне, еще сохранял небрежную прелесть беспечной дриады.

На юго-западе его встречали тёплые низовья Андуина, свостока защищали Хмурые Горы, с севера - Пепельные, так что сюда свободнопопадали только теплые и влажные морские ветра. Здесь рос уже настоящий лес,некогда обихоженный нуменорцами и заброшенный их потомками.

Огромные деревья, отжив свой век, тихо ложились на землюсреди буйной беззаботной поросли; в зарослях тамариска и горького ореха, оливыи лавра попадались можжевельник, мирт и то вьющийся по ветвям деревьев, тооплетающий валуны узорным покровом тимьян. Тут и там в траве вспыхивалифиолетовые, малиновые, желтые метелки шалфея. Сэм углядел майоран и петрушку,но сколько же вокруг было всяких чудных пряных трав, о которых в Шире и неслыхивали! В гротах и галечных долинах уже засветились звездочки камнеломки.Анемоны и примулы проснулись в сырых низинах. Асфодели и лилии кивалиполуоткрытыми головками по бережкам крохотных озерец, гасивших звонкие струиручейков, отдыхавших в прохладных лощинах на своем пути к Андуину.

Путники сошли с дороги и стали спускаться вниз по склону. Отпотревоженной травы поднимались волны чудного аромата. Горлум кашлял и отплевывался,а хоббиты дышали полной грудью, и вот уже Сэм засмеялся - просто от радости.

Вдоль быстрого светлого ручейка они вышли к небольшомупрозрачному озеру. Некогда берега его были вымощены камнем, но кладка почти всярассыпалась и давно пропала под покровом мха и вьющихся диких роз. Вокругозера, словно охраняя его, стояли высокие ирисы, на темной поверхности лежаликруглые листья кувшинок; оно было глубокое и свежее и с неумолчным журчаниемпереливалось через нижний край.

Хоббиты вдоволь напились из ручейка и всласть выкупались.Потом стали искать место, чтобы отдохнуть и спрятаться: как бы ни былапрекрасна эта страна, над ней простиралась рука Врага. Чуть в стороне от дорогивиднелись шрамы старых битв и свежие раны, нанесенные орками или другими гнуснымислугами Врага: кучи грязи и отбросов, бесцельно срубленные, умирающие деревьясо злыми рунами, грубо вырезанными на коре.

Сэм, начисто забыв о Мордоре, спускался по ручейку, ощупываяи обнюхивая незнакомые травы и деревья, и вдруг наткнулся на выжженный в травекруг - след костра, - посреди которого возвышалась груда обгорелых, разбитыхкостей и черепов. Вереск, шиповник и ломонос, разрастаясь, уже накинули зеленыйпокров на следы ужасного пиршества, но видно было, что с тех пор прошло совсемнемного времени. Сэм поспешно вернулся к месту стоянки, но ничего не сталговорить: пусть лучше кости покоятся в мире, не потревоженные и не оскверненныеГорлумом.

– Надо искать лежку, - только и сказал он. - По-моему, лучшебудет подняться повыше.

Над озером они нашли толстый бурый слой прошлогоднегопапоротника. За ним круто поднимался склон, густо заросший темнолистыми лаврамии увенчанный группой старых кедров. Здесь они решили укрыться и провести день,обещавший быть ясным и теплым. В такой день приятно было бы идти по холмам ирощам Итилиена, но хоть орки и не любят солнечного света, здесь хватало тенидля засады. А ведь Саурону служат не только орки… Горлум решительно не хотелидти под Желтым Ликом. Он не выносил дневной свет и тепло.

Сэма не оставляла мысль о еде. Теперь, когда страх переднеприступными Воротами Мордора остался позади, он всерьез задумался, чем же онибудут питаться, когда выполнят свою миссию. Ему хотелось приберечь эльфийскиелепешки на черный день.

После длительного перехода, после питья и купанья, голоддавал знать о себе пуще прежнего. Сэм повернулся к Горлуму, который пообыкновению собирался юркнуть на четвереньках в папоротник и исчезнуть по своимделам.

– Эй, Горлум! Ты куда? На охоту? Слушай, тебе наша пища ненравится, да я и сам не прочь бы отведать чего другого. Ты всегда рвешьсяпомогать, так, может, найдешь что-нибудь для нас?

– Да, может быть, - неохотно ответил Горлум. - Смеагорлвсегда помогает, если его попросят, если попросят ласково.

– Правильно, - сказал Сэм. - Я и прошу тебя. А если тебекажется, что не очень ласково, то извини уж, я по-другому не умею.