Тьма над Петроградом - Наталья Александрова

– Это тебе наша Маруся напоет! – Кардаш подвел к шарманщикухуденькую старушку-запевалу. – У нее слух хороший и идейность высокая.Она, брат, всю жизнь по тюрьмам да по каторгам за народ страдала, за тебя,значит… ну ладно, вы с ней потом этот вопрос обсудите, а сейчас, братцы, у насдругое в повестке. Сейчас у нас братская трапеза!

Анархисты оживились, заговорили и потянулись к входу вграфский дворец.

– Пойдем, и ты с нами отведаешь, что нам Бог… тьфу, чтонам народ послал! – И Кардаш за руку повел шарманщика в графские покои.

В зале дворца, куда все вошли, мало что напоминало о прежнемвеликолепии. Шторы с окон были давно сорваны и пущены на портянки и платья длябоевых подруг анархистов, огромные зеркала побиты, в стенах зияли следы от пульи сабельных ударов, расписной потолок почернел от копоти – в парадном заленередко разводили костры. Драгоценный паркет сожгли в тех самых кострах илипечках-буржуйках, и сейчас по черному полу бальной залы бродила белая коза.

Однако посреди залы был накрыт огромный стол, застеленныйбелой, хотя и несвежей скатертью. За этим столом и разместились анархисты.

Кардаш усадил шарманщика по левую руку от себя. Рядом тут жеустроился бородатый Савелий, который все еще недоверчиво поглядывал на слепого.

Едва все расселись, в зале появилось несколько женщин сподносами и котлами. В основном эти женщины были простые крестьянки, и срединих резко выделялась дама средних лет со следами былой красоты. Хотя она былаодета в простое и сильно поношенное платье, в ней чувствовались несомненнаяпорода и врожденное изящество. Поджав губы и высокомерно поглядывая наанархистов, она раскладывала жареную баранину с серебряного блюда.

– Поди сюда, Агния! – окликнул ее Кардаш.

Дама молча приблизилась.

– Ну, что там наша упрямица?

– Молчит, – отозвалась женщина, опустивглаза. – Еду не принимает.

– Отнеси ей баранины! Скажи, что от меня… и смотри,если опять откажется – тебя на хлеб и воду посажу!

– Что я могу сделать, сударь! – вспыхнулаженщина. – Уж я ее по-всякому уговариваю…

– Плохо уговариваешь! – Кардаш махнул рукой иповернулся к шарманщику: – Что-то ты, брат, не ешь ничего! Ты, брат, нестесняйся, это ведь все народное, а ты и есть народ!

– И пьет он мало! – сквозь зубы проговорилСавелий, который не спускал с шарманщика глаз.

– И пей, братец! – поддержал Кардаш и налил встакан слепого мутный самогон из огромной четвертной бутыли. – За мировуюанархическую революцию! Которая освободит народ от его вековых цепей, от егорабства… как ты есть народ…

Он чокнулся с шарманщиком, потом с Савелием и лихо выпилполный стакан. Слепой под пристальным взглядом Савелия тоже влил самогон в своюглотку.

В зале появился рослый парень в широких матросских штанах, с«наганом» на боку.

– Что, Петруха, как часовые? Бдят? – осведомилсяКардаш, когда тот подошел к нему.

– Полный порядок, Игнат! – отозвался Петруха. –Муха не пролетит, даже комар!

– Проверь еще раз все посты и можешь отдохнуть! –позволил Кардаш. – И смотри, чтоб на посту не пить! Сменятся – тогдапожалуйста… чтоб дисциплина! – И Кардаш погрозил кому-то кулаком.

– «Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить… –затянул Савелий. – С нашим атаманом не приходится тужить…»

– А вот скажи, Савелий, – проговорил Игнат слегказаплетающимся языком, – вот ты воевал у батьки Махно. Так как, по-твоему,Савелий, кто крепче будет – я или он? Кто больше предан матери-анархии итрудовому народу?

– Не сердись, Игнат, – ответил Савелий совершеннотрезвым голосом, – может, ты, того… и предан, а только батька Махнопокрепче будет! Как он в атаку братву поведет да как закричит: «Саблиподвы-ысь!» – И он снова запел: – «А первая пуля для моего коня…»

– Всегда я знал, Савелий, что ты политическиблизорук! – выкрикнул Кардаш, ударив по столу кулаком. – Вотон, – Кардаш указал пальцем на шарманщика, – вот он хоть и слеп, ноон видит! Он хорошо видит, кто по-настоящему предан народному делу!

– Говорю тебе, Игнат, не верю я ему! – Савелий всебольше мрачнел. – И опять он, иуда, не пьет!

– Ты почему не пьешь? – Кардаш повернулся кшарманщику и налил ему еще самогона. – Выпей со мной за женщину! Какженщина тоже есть угнетенный человек и народ…

– Что ж ты, Игнат, эту угнетенную женщину взапертидержишь? – процедил Савелий. – Выпустил бы ее, коли так за свободурадеешь!

– Молчать! – Кардаш снова ударил по столу, так чтоподпрыгнули тонкие графские тарелки. – Я заслужил своей непримиримойборьбой! А если она не понимает, так надо ей внушить… Пей, брат! Что ты непьешь?

Шарманщик выпил очередной стакан самогона и уронил голову настол.

– Устал! – сочувственно проговорил Кардаш ипогладил слепого по спине. – Вот так и весь наш народ устал от невыси…невыносимого гнета, от тех цепей, кото… рые…

Язык у него все больше заплетался, и наконец он тоже уронилголову на стол и захрапел богатырским храпом.

Вскоре все анархисты либо спали, либо были мертвецки пьяны.Савелий тоже уронил голову на руки и затих.

Прошло еще несколько минут, и шарманщик поднял голову.Оглядевшись, он осторожно встал, стараясь не разбудить своих соседей по столу,и крадучись двинулся к выходу из залы.

Он был уже возле самых дверей, когда за его спиной раздалсясвистящий шепот:

– Ты куда это, гад, намылился? Ведь знал же я, что тыиуда! Игнат, дурак доверчивый, не поверил мне!

Шарманщик скосил глаза. За ним стоял Савелий с «маузером» вруке.

– Ну все, гидра поганая, сейчас я тебя порешу по всемправилам революционной законности!

Ствол «маузера» ткнулся под лопатку шарманщика, он ужемысленно простился с жизнью… но в эту секунду раздался гулкий удар, и Савелий снегромким стоном повалился на пол.

Шарманщик обернулся.

Рядом с ним стояла та самая женщина со следами былой красотыи аристократического происхождения, которая обслуживала анархистов за столом. Вруках она сжимала тяжелое серебряное блюдо – именно им она огрела Савелия поголове.

– Вы не представляете, как давно я об этоммечтала, – прошептала женщина, выводя шарманщика за руку из зала. –Ведь вы офицер? Я это сразу почувствовала, как только увидела вас за столом!Офицерскую выправку и дворянскую косточку не скроешь! Ведь вы пришли за нами? Яне ошиблась?

– Тише! – Борис Ордынцев, а это именно он такуспешно изображал шарманщика, прижал палец к губам. – Где она? Где вашавоспитанница? Где Сашенька?

– Она заперта в западном флигеле, – ответилаженщина, помрачнев. – Там двое вооруженных часовых. Вы с ними сумеетесправиться? Если нужно оружие, я достану… я здесь знаю все ходы и выходы…