Изумрудный атлас. Огненная летопись - Джон Стивенс

– Те, кто видит события, происходящие не здесь и не сейчас. Мама брала миску с водой, капала туда немного масла и видела все, что хотела увидеть, никакие расстояния не были ей помехой. Люди платили ей за то, чтобы она показала им всякое. Иногда они хотели отыскать какую-нибудь пропажу, кольцо там, часы или еще что. Но чаще всего люди, которые только что перебрались в Нью-Йорк, хотели увидеть тех, кого они оставили, своих матерей, отцов, сестер или братьев. Порой родители приходили взглянуть на своих детей. В маминой миске они могли увидеть, как те растут. Она никому не отказывала. Для нее не было разницы между обычными людьми и магическим народом. За это ее все любили. В нашей квартирке была всего одна комната, моя кровать была отгорожена одеялом, и я часто видел оттуда, как разные мужчины и женщины плакали, обнимая мою маму. Она никогда не брала много денег. Только столько, чтобы мы могли прожить.

– Кто живет там сейчас?

– Никто. Я сам плачу за эту квартиру. Эта старушка живет внизу. Она приходит сюда каждый вечер и зажигает свет.

«А ты приходишь сюда, смотришь и представляешь, что твоя мама все еще жива», – подумала Кейт.

Рэйф снова тихо повторил:

– Все ее любили.

И Кейт поняла, что он говорит о себе.

Они оба молчали. Кейт чувствовала, что мальчик собирается с силами, чтобы рассказать ей обо всем, и его не нужно торопить. Он заговорил неожиданно, без вступлений:

– Однажды ночью к нам пришел мужчина. Он сказал, что хочет увидеть свою жену, я хорошо помню, как он швырнул на стол все свои деньги. Он был пьян и все время выкрикивал имя своей жены. «Покажи мне ее! Покажи! Она прячется от меня! Давай, показывай!» Я сидел за одеялом, отгораживавшим мою кровать от остальной комнаты, и видел, как мама наполняет миску, капает в воду масло, зажигает свечу. Она сказала мужчине, что ей нужно что-нибудь, принадлежащее его жене, – прядь волос, платок или еще что-то. Мужчина со смехом полез в карман и бросил на стол серебряное кольцо. Кольцо было обручальное, точно. Я увидел, как мама взяла его в руки и вдруг замерла, понимаешь, совсем притихла. Она опустила кольцо в миску, я видел, как она тихо шепчет и изо всех сил концентрируется, а мужчина тяжело и громко сопит рядом. Потом он не выдержал и стал спрашивать: «Что ты видишь? Где она? Где она прячется?» Моя мама долго молчала, потом подняла глаза от миски и спросила: «Что ты с ней сделал?» И тогда этот мужчина стал проклинать ее, назвал колдовской мразью, закричал, что это не ее дело и что если она не хочет, чтобы он сделал с ней то же самое, а то и похуже, то она должна немедленно ему сказать, где его жена, но моя мама взяла миску, выплеснула воду на пол и велела ему убираться.

Мальчик замолчал, не сводя глаз с освещенного окна на противоположной стороне улицы.

– Мужчина ударом опрокинул мою маму на пол. Я выбежал, стал кричать на него, ударил, потом услышал, как мама закричала, чтобы я убегал, но тут мужчина ударил меня, я отлетел к стене, ударился головой, и все стало черным. Когда я очнулся, в комнате было тихо, я лежал на полу, мама лежала рядом, она была мертва.

Кейт в ужасе смотрела на мальчика, не в силах поверить в то, что он говорит, в то, что случилось, ее сердце разрывалось от боли. Но Рэйф продолжал говорить, его рассказ еще не был окончен:

– Мою маму похоронили на кладбище для бедняков. Я вернулся с похорон, тут же нашлись люди, которые хотели пристроить меня куда-то. Но я спрятался. Дело в том, что я знал, кто был тот мужчина. Владелец мясной лавки в трех кварталах от нас. Никто его не арестовал, все сошло ему с рук. Ведь они все были нормальные люди – он, копы. На следующую ночь после похорон я пробрался в его лавку, а когда он утром явился туда, я взял мясницкий нож и воткнул ему в грудь. Люди увидели, как я это сделал, они погнались за мной. И вот тогда мисс Бёрк меня спасла.

Он замолчал, и весь город вокруг них будто притих.

– Понимаешь, мама всегда говорила, что у меня есть какое-то предназначение. Она говорила: «Когда ты подрастешь, тебе придется сделать выбор». Она часто это повторяла: «Тебе придется выбирать». Потом ее не стало, а спустя несколько лет после ее смерти мне приснился сон. Я увидел одного человека. Я не понял, что это значит, поэтому пошел к одной колдунье. Она была молодая, но очень сильная. И обладала даром видения. Она сказала мне, что человек, которого я увидел во сне, откроет мне, кто я такой и в чем заключается мое предназначение.

Он посмотрел на Кейт.

– Во сне я увидел тебя. Вот почему я тебя сразу узнал.

Их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга. Кейт оцепенела.

– Но колдунья сказала мне, – продолжал мальчик, – что после того как я узнаю правду, ты умрешь. Вот почему тебе нужно уехать отсюда. Пообещай мне. Пообещай, что уедешь завтра же. Поезжай на север или куда хочешь, только подальше от меня. Пообещай!

Он сунул руку в карман и вытащил оттуда что-то; сначала Кейт узнала свой медальон, потом увидела золотую цепочку – настоящую, материнскую – и поняла, что Рэйф разыскал старика, продавшего ей пальто; когда мальчик обвил руками ее шею, чтобы застегнуть замочек цепочки, в груди у нее вдруг стало тесно.

– Ну вот, теперь у тебя есть все. Можешь уезжать.

Они спустились с крыши по пожарной лестнице и побрели по улицам. Кейт решила, что они идут в церковь, но не задавала вопросов. Ее рука снова очутилась в руке Рэйфа, но Кейт не помнила, сама ли взяла его за руку или это сделал он.

Никто из них не говорил ни слова. Снова пошел снег.

Они отошли примерно на три квартала от дома матери Рэйфа, когда из дансинга на улицу вывалилась шумная компания, потом откуда ни возьмись появились музыканты, и вот уже толпа в пятьдесят человек пустилась в пляс вокруг детей.

Рэйф повернулся к Кейт. Она еще никогда не танцевала с мальчиком и даже не знала, как это делается. Но Рэйф, не говоря ни слова, обнял ее одной рукой за талию, второй взял ее свободную руку и, медленно кружа, повел по заснеженной улице. Пальцы Кейт переплелись с его пальцами, она положила голову ему на плечо. Ей казалось, будто она слышит, как его сердце бьется напротив ее груди.

Ах, если бы только она могла воззвать к своей магии и приказать ей остановить время!

«Я могла бы навечно остаться здесь, – думала Кейт, – в этом мгновении».

Наконец песня закончилась. Оркестр заиграл новую мелодию, но Кейт и Рэйф остались стоять на месте, посреди кружащей толпы. Только тогда Кейт почувствовала соль на губах и поняла, что плачет.

Рэйф отстранился от нее.

– Что с тобой? Что случилось?

Она молча смотрела на него. У него были глаза ее врага, но он не был ее врагом. Просто не мог быть.

– Это из-за него, да? Из-за Грозного Магнуса? Расскажи мне. Пожалуйста. Я не знаю, что тебя пугает, но этого не случится, поверь! Мы все сможем изменить.

Кейт кивнула. Да, она должна ему рассказать. Он имел право знать. И возможно, вдруг это возможно…