Контракт стервы - Елена Дженкинз

— Даша, пей молоко, — только и успел процедить Сайгон перед тем, как Максим на него бросился. Удары по болевым точкам, острая боль до темноты в глазах, попытки вывернуть суставы и вынуть дух из байкера… Макс разошелся, вспомнив все известные ему приемы из бокса и восточных единоборств, которые практиковал в студенческие годы. В итоге он свалил байкера на землю и заломил тому руку.

— Слезь с меня, отморозь, — процедил Сайгон и мотнул головой, приказывая охраннику не вмешиваться. — Я ж тебя поранить боюсь, не хочу малышку расстраивать!

— Эта малышка — моя, понял?

Максим тяжело дышал, приходя в себя; он дрожал от адреналина и ощущения боли, которая остудила разум. Оттолкнувшись коленом от спины Сайгона, Макс поднялся, пнув байкера носком ботинка напоследок. Он повернулся к Фрэнки, сказать, чтобы девушка села в машину, и Уварова, которая до этого молча наблюдала за дракой, сделала неуверенный шаг в его сторону. Он улыбнулся, как блаженный, от счастья, что просто видит ее. А Фрэнки подошла — и со всего маха заехала Максиму по лицу. Так вмазала, вьетнамец позавидовал бы.

— Я заслужил, — примирительно сказал Максим, глядя на девушку, и дрогнул, когда Фрэнки бросилась на него. Думал, сейчас добьет — а та обняла крепко, сминая свитер на его спине в кулачки, и, привстав на носки сапог, уткнулась носом ему в грудь, повыше сердца.

— Ты не приехал, — прорыдала она.

— Сейчас приехал, когда поумнел, — хрипло ответил он, испытывая невероятное сожаление.

— Макс, я не хочу больше так… я хочу… хочу…

Максим обхватил Фрэнки рукой за затылок, сжимая волосы, заставляя ее посмотреть в глаза, и поцеловал, ощущая, как оживает сущность внутри и мир возвращается к правильности. Они согревали друг друга дыханием, цеплялись, боясь опустить, и чувствовали… Максим чувствовал Фрэнки, впустив наконец в душу, и знал, что никогда не пожалеет об этом.

Девушка раскраснелась на морозе, губы стали яркими от поцелуев, и она смотрела на Максима с таким лихорадочным блеском в синих глазах, что он едва сдерживался. Сердце до боли билось о ребра, а от желания взять Фрэнки даже горло свело судорогой.

— А это еще кто? — Фраза Сайгона долетела откуда-то из другой галактики; напряженный тон голоса заставил Максима отвлечься и глянуть на дорогу. Вдалеке была запаркована черная машина с тонированными стеклами, которая стала вдруг завизжала шинами и рванула вперед, к стоящим людям.

— Ложись! — рявкнул Максим и толкнул Фрэнки на землю, а сам выхватил из кобуры, спрятанной на спине под свитером, пистолет и снял с предохранителя. Три выстрела, и машина потеряла управление из-за пробитой шины. Нападавшие вынуждены были открыть огонь, и с тихим ужасом Максим наблюдал, как пуля прошила стакан молока в руке незнакомой Даши. Секьюрити закрыл ее собой и повалил на колени, выхватывая табельное оружие. Сайгон заорал: «Кеша!», и из стеклянных дверей в считанные секунды показался мужчина в форме бармена с автоматом в руках.

Тонированные стекла раскололись от очереди, засыпая осколками сидевших внутри мужчин. «Мерседес» Максима стал хорошим прикрытием, и наемники оказались в очень невыгодном положении, поэтому они закричали, чтобы прекратили огонь, и подняв руки, вышли из машины. Сайгон уверенно приставил к виску одного из нападавших дуло автомата и приказал лечь на землю, руки за голову.

— Ты их знаешь? — спросил башкир у Максима.

— Черт… да. — Это были те двое, которые напали на него возле отеля в Астане. — Они работают на торговца оружием из казахского правительства.

Максим оглянулся в поисках Фрэнки, убеждаясь, что она цела. Страх, что она могла пострадать, душил и сковывал мышцы. Уварова подбежала к нему и, крепко обняв, спросила, в порядке ли он. Какой тут порядок?! Из-за его упрямой войны с Константином чуть невинные люди не пострадали. Чудо, что пролилось только мололо, а не кровь. Твою мать, надо же было так вляпаться! Он обнял Фрэнки, ощущая, как успокаивающе действует на него ее присутствие рядом, ее аромат. Быстро поцеловав девушку в лоб, попросил ее зайти в холл отеля в целях безопасности.

— Вы за мной следили? — громко спросил Максим у лежавших на земле мудаков в черных кожанках.

Ребятки молчали.

— Вашего босса теперь ничего не спасет. Я его голыми руками порву, будь он хоть президент всей планеты. Потому что вы только что поступили очень опрометчиво, открыв огонь по моим людям.

Сайгон хмыкнул:

— Точнее, моим. Вы хоть знаете, куда сунулись? Я ваши трупы в трассу вкатаю вместо поролона в качестве препятствия.

Ребятки заволновались.

— Братья, это все недоразумение, — сказал один из двоих, говоривший с сильным акцентом. — Мы пришли только за Езерским.

— Почему ж тогда не убрали, когда я был один, какого хрена по людям палили?!

— Так тебя разве застанешь одного на открытой местности?! Два дня караулили возле офиса. Думали, ты там умер, что ли? — Казах даже сел на асфальте, взбудораженный. — Сейчас показался наконец, за город поехал. Думали, отлично, возьмем на отшибе. А ты приехал сюда и сразу в драку. Хорошо, думаем, может, за нас другие работу выполнят. Ну а потом нас заметили, уже ни туда и ни сюда. Пришлось действовать по обстоятельствам.

— Простите, что у меня такой неудобный график, — ехидно ответил Максим. — Я звоню в полицию.

— Не нужно, брат! Нас сразу уберут, босс и так недовольный, еще за Астану, — обеспокоенно затараторил казах.

— Прекратили треп, — вмешался Сайгон. — Доложишь своему боссу, что выполнил задание, а потом мы подумаем, что с вами делать.

— Брат, только не убивай, у меня дети, внуки.

— Ага, и правнуки, — поддакнул байкер. — Звони, мразь, пока я добрый.

* * *

Константин лежал в палате и думал о том, что Фрэнки повзрослела. Он не знал, радоваться этому или нет. Уходить на покой он не собирался, но решил, что при данных условиях придется пойти на уступки. Он уже приказал юристу, чтобы составил пакет документов о передаче акций «Дола» в руки «марионеточки». Только что-то беспокоило Уварова. Чутье шептало, что дочь стала слишком самоуверенной. Но более подходящего варианта на данный момент не было. Пускай Фрэнки возьмет управление «Долом» на себя, пока не поправится ее отец. Когда он почувствует себя лучше, дочь вернет ему компанию. У нее кишка тонка ему противостоять. Да она и не справится с таким ответственным постом, ей ведь всего восемнадцать лет. Она ничего не умеет. Константин рассчитывал передать ей управление лет через десять, не раньше. Но у Судьбы свои планы, ей виднее.

Разочарование растекалось по венам вместе с раствором капельницы: победа так близко, но не насладиться ею. Удача подвела Уварова, подбив под ноги. Но процесс запущен. Утром Константин распорядился назначить Фрэнки И.О. президента «Константы» до середины января. Придется все-таки девочке принять казаха вместо отца. Он чувствовал себя настолько слабым, что в груди жгло не от физического недуга, а от злости.