Фальдийская восьмерка - Андрей Андросов

слышным звяком коснувшись основания клинка, после чего столь же неуловимо быстро разогнулось обратно. Не удовлетворенный этим, охотник ловко крутанул нож вокруг ноги, после чего вновь загнал его в землю, на этот раз по рукоять, смачно припечатав пятку пяткой. И принялся неспешно наматывать портянку обратно.

– Это что вообще сейчас было?

– Это ты мне скажи, – пробормотал Брак, не сводя взгляда с узкой дырки в земле, оставленной тесаком Везима. – Я с вами третий день всего.

Сам охотник после представления задерживаться не стал. Надел сапог, взял в охапку колья и, бросив напоследок что-то про вялую речную поросль, ушел наружу, оставив после себя уже привычную вонь с легкой примесью эйра.

– Я про него знаю только то, что он жену расчленил и утопил, а сына продал в рабство на восток. Дескать, место отродью этой твари среди других отродий.

Прикладывавшийся к фляге Брак поперхнулся и закашлялся.

– Еще он при мне вырезал человеку глаз в уплату долга и однажды на спор швырнул топор с одного берега реки на другой.

– Попал?

– Попал. Он сказал, что это было съедобно.

Они посидели в тишине, впечатленные демонстрацией. Кандар сначала порывался попробовать повторить трюк с ножом, но Везим еще с утра запретил даже притрагиваться к флягам с эйром. К тому же, сероглазый прекрасно отдавал себе отчет, что повторить такое не удастся, хоть залейся эйром по уши.

Солнце прогрело крышу землянки и внутри постепенно воцарялась духота.

– На холодную, ногой…

– Ты же понимаешь, что это просто трюк? Бесполезный фокус, навроде ярмарочных. Я вот видел, как мужик на плечах теленка люторога поднимал.

– Я видел, как кувалду метнули на пятьдесят шагов и попали.

– Бесполезный трюк. Это как жонглировать пустыми банками.

– Глупое занятие. Вроде как с завязанными руками реку переплывать.

– Точно.

Они долго еще сидели, перебрасываясь ничего не значащими фразами и люто завидуя неожиданному таланту охотника. Откуда-то снаружи, из глубины леса, донеслись едва слышные крики и металлический перезвон, впрочем, очень быстро утихшие.

Кандар жестом остановил потянувшегося было за жахателем Брака и пояснил:

– Рано. Сейчас на вторую петлю пойдут. Она обычно поменьше, так что ждать недолго.

– Что мы вообще здесь делаем? – спросил калека. – Когда вы вчера вечером орали про охоту, я ожидал чего то более… Активного.

На самом деле, Брак ожидал чего угодно, кроме унылого сидения в землянке. Разум услужливо рисовал десятки сценариев, по которым могли развиваться события: от расстрела лесных хищников с затаившейся на реке горжи до загона под рев охотничьих рожков. Откуда в воображении взялись эти охотничьи рожки он вспомнить не мог, наверняка из какой-то полузабытой истории Симы, но держали их в руках высокомерные расфуфыренные хлыщи в аляповатых и помпезных одеждах.

Реальность все эти мечты растоптала грязной пяткой вонючего охотника с мутным прошлым. Даже у Гиен охота подразумевала хоть какое-то действие, выслеживание, скиммеры искателей… А тут – дыра в земле, кишащая бледно-розовыми червяками и пропахшая клопами. И совершенно непонятно, чего ждать.

– Мы ждем, – запоздало ответил Кандар, убирая часы в сумку. – А что тебя не устраивает?

– Вот это все, – развел руками Брак. – Это охота?

– А ты разве охотник?

– Сейчас или вообще?

Сероглазый смерил взглядом его ногу, хмыкнул и сладко потянулся.

– Ты не охотник, Брак. И я не охотник. Наше дело здесь – сидеть тихо и делать, что говорят. А говорят нам сидеть в этой дыре с оружием наготове, исключительно на тот случай, если охота пойдет не по плану. Не знаю, доводилось ли тебе в вольных землях выслеживать дичь с траков или ты, скажем, ловил хомяков на холмах – не имеет значения. Ты вообще здесь не нужен, как и я. Просто Раскон перестраховщик и заодно проверяет новичка.

– Фелинты опасны.

– Именно поэтому загонять их отправилась троица самых злобных ублюдков в окрестных лесах, а руководит ими еще более злобный ублюдок, у которого явные проблемы с башкой. И именно поэтому мы сидим тут, занимаясь ерундой, пока здоровенная тварь ценою в две фиолки в ужасе драпает по лесам от горстки орущих, гремящих и воняющих как мой папаша охотников.

При упоминании папаши Брак невольно ухмыльнулся, но потом опять помрачнел. Кандар это явно заметил, но промолчал.

– На самом деле, все очень просто. Достаточно знать, на кого охотишься, знать повадки, особенности, – пояснил сероглазый после паузы. – Фелинты – это просто большие кошки. Огромные, злобные кошки, плюющиеся молниями и способные растерзать с десяток тупых лесорубов за считанные секунды. Поэтому никто в здравом уме не полезет на фелинта нахрапом, лоб в лоб. Да и сбегут те, не примут боя на чужих условиях.

– Подкрасться… – начал было Брак.

– Даже Везим не рискнет, к тому же их двое. Нет, Брак, честно драться с фелинтом – удел дохлых романтиков и не менее дохлых героев. Таких в лесах тоже хватает, но живут они недолго. Везение мимолетно, а вот кошка весом со скиммер – вполне реальна.

– Зато про них наверняка рассказывают истории в кабаках. Про какого-нибудь Касура Молниеносного, величайшего охотника Поречья, одолевшего фелинта в бою голыми руками и вырастившего его детеныша…

Кандар хохотнул и покосился на расписанную закорючками ногу механика.

– Почти угадал с прозвищем, правда звали его Димрос. В одиночку добыл семерых фелинтов, вооруженный лишь копьем, арбалетом, метателем, связкой отравленных дротиков, тремя жахателями и личным флиром, не считая сетей, ловушек, яда и прочего. Задрали его лет семь назад, но слава о его охотах вскружила голову не одному десятку молодых ловцов удачи. Их уже тоже, скорее всего, задрали.

– Злобного ублюдка я тебе припомню, крысеныш.

Везим, как всегда, возник в землянке внезапно, будто соткался из спертого воздуха в углу, рядом со входом. Мгновением позже о его появлении запоздало оповестил растекшийся по яме запах. Кандар примирительно поднял руки, широко улыбнувшись, но глаза его остались серьезными. Охотник кинул на пол выпачканную землей лопату и остывающий копатель, после чего скомандовал:

– Говорим тише. Полчаса у нас есть, потом затыкаем щели и сидим тихо, как дохлый визжик.

Механики кивнули. Брак помялся, но любопытство взяло верх, и он задал лесовику все тот же