Фальдийская восьмерка - Андрей Андросов

разным концам плота железками, готовясь к загону. Даже Шаркендар просветлел лицом и отложил бутыль в сторону, нетерпеливо потирая сухонькие ладони и меряя палубу семенящей стариковской походкой.

Фелинты это хорошо, фелинты это дорого, фелинты это редко. Брак с огромными кошками не сталкивался, но слышал достаточно, чтобы оценить ценность подобной добычи. В детали предстоящей охоты его посвещать не стали, пообещав, что утром и так все будет понятно. Да и не горел он желанием выяснять подробности. Приходить в себя после полета на флире пришлось долго, никак не отпускало поселившееся где-то в груди чувство потери. Высота захватывала и пугала, но вместе с тем восхищала. Странная мешанина противоречащих друг другу ощущений, по которой, тем не менее, он уже начинал скучать. Ему даже не стали предъявлять за полное отсутствие хоть сколько-нибудь полезной информации от воздушной разведки, разве что Раскон невнятно гмыкнул в ответ на виновато разведенные руки.

Утром, едва начало рассветать, всех разбудил взъерошенный сильнее обычного Везим. Суеты, к удивлению Брака, почти не было. Братья споро разобрали тяжелые жахатели и копья, после чего принялись облачаться в бесформенные цветастые накидки, увешанные всевозможной гремящей мелочевкой. Там было все – от крохотных медных колокольчиков до задорно посвистывающих при ходьбе костяшек, добываемых из зловредных визжиков. Эйр они почти не потребляли, но стоило его концентрации в воздухе хоть немного повыситься – начинали на разные лады издавать противные взвизги. Судя по количеству этих самых эйносов, на создание облачений была пущена не одна стая лесных грызунов. Брак, памятуя бессонные ночи, такое всецело одобрял.

Выглядели братья комично до невоможности, а на фоне просыпающегося леса так и вовсе смотрелись то ли пришельцами из-за кромки, то ли невесть каким образом тут оказавшейся труппой бродячих артистов. Получив от Везима указания, старший Жердан нацепил на глаза диковинной формы гогглы, увитые уходящими куда-то под накидку трубками, после чего вся троица гремящей и сквернословящей кучкой утопала в лес, распугав по пути целое семейство сонных краснохвостых бобров.

Браку с Кандаром тоже пришлось попотеть. Везим нагрузил их тяжелыми свертками с лопатами, копателями и еще какой-то хитрой охотничьей снастью, сам взвалил на плечи дурнопахнущий неподъемный рюкзак с притороченной к нему бухтой паутинки, после чего повел пыхтящих механиков за собой в лес. На “Карге” остались лишь дремлющий над бумагами Раскон и воинственно хмурящий брови Шаркендар, умудряющийся одновременно удерживать кружку с пивом и обе рукоятки скраппера. Этой самой кружкой он и отсалютовал вслед уходящим охотникам, после чего отхлебнул и благостно прикемарил – разводить огонь и шуметь Везим настрого запретил, а других дел на горже не было.

Упираясь посохом в топкую после дождя землю и продираясь сквозь заросли, Брак вполголоса ругался на то, чем ему приходится заниматься. Вопреки его ожиданиям, охотник повел их почти в противоположном от братьев направлении, круто забирая к юго-востоку. Стоило отдать должное предыдущему заходу через лес, на этот раз выходило куда привычнее, да и нога болела пока еще терпимо. Но ругань все равно выходила забористая, идущий впереди Кандар оглядывался и одобрительно кивал, в отличие от лупоглазой деревянной совы на вершине посоха – та смотрела так, как умеют смотреть только совы и кошки, немигающе и презрительно, вызывая из памяти все новые и новые ругательства.

По дороге сероглазый и вспомнил про контракт, указав Браку на то, что его мучения не только обоснованы, но и задокументированы, подтверждены и щедро оплачиваются нанимателем. А Везим хмуро добавил, что ходивший с ними раньше Шаркендар хотя бы молчал по утрам. С последним доводом спорить не хотелось, и остаток пути группа проделала молча.

Так же молча добрались до живописной прогалины, скинули вещи и сели отдыхать. С задумчивым видом бродивший по окрестностям охотник остановился, ткнул пальцем в заросшее лохматым мхом возвышение подальше от деревьев и велел копать. Втроем, да еще при помощи едва слышно жужжащих копателей, сооружение крохотной охотничьей землянки заняло у них всего с десяток минут. Осыпающиеся жирными земляными комьями стены наспех укрепили древесным сушняком и похрустывающими полотнами кровянки, после чего Везим самолично натянул сверху плотный навес и принялся колдовать над маскировкой, накидывая сверху лесной мусор и разбрызгивая вокруг жидкость из бутылки.

А утомившийся Брак привалился к теплой стене землянки, отцепил протез и, дождавшись когда сероглазый отвлечется, извлек на свет свернутую трубочку договора. Развел скрепляющую железную блямбу, развернул лист и погрузился в изучение мелких, угловатых букв, щурясь от недостатка света и невольно косясь в нижний правый угол, где красовался четкий, глубоко вдавленный в металл отпечаток его большого пальца. Глядя на него, Кандар усмехнулся, вытащил из свертка складной стул и принялся колдовать над своей клешней, ерзая на неудобном сиденье и поминутно вытряхивая из волос сыплющийся с потолка сор. Сидеть им предстояло долго.

– Как ты вообще это делаешь? – не выдержал Брак. – Это механизм? Я же вижу, что выше на руке ничего нет, ни тросов, ни веревок. Как?

Кандар довольно улыбнулся. Железная рука медленно разжала пальцы, фляга выпала, но сероглазый ловко подхватил ее у самого пола, не дав звякнуть об валяющийся под ногами копатель. Везим неодобрительно взглянул на него и вернулся к прерванному занятию – он сосредоточенно точил здоровенный, с запястье толщиной, кол из светлой древесины, аккуратно выводя ножом глубокие, острые засечки. Они уже покрывали почти треть длины обструганной палки, но останавливаться на достигнутом охотник явно не собирался. У стены рядом с ним стоял с десяток таких кольев, влажно поблескивавших притаившимся в глубине засечек красноватым жиром. Прикасаться к ним голыми руками опасался даже сам Везим, работавший в плотных, пропитанных каучуком перчатках. Нож в его руках казался крошечным, игрушечным, но дело свое делал споро – горстка стружки на полу уже успела вырасти до размеров маленькой кучки и продолжала увеличиваться.

– Никаких механизмов. Она вообще внутри частично полая, иначе хер ее поднимешь. Да и не запихнешь внутрь ничего, я пробовал.

– И как ты ее двигаешь? – вновь спросил Брак. – Нет, я догадываюсь, но…

– Зря ты спросил… – пробормотал Везим.

– А ты пробовал когда-нибудь сводить ногами? Точнее, ногой.

Кандар откинулся к стене, вытянул ноги и закинул руки за голову. Взгляд у него стал покровительственно-вальяжным, отчего немедленно захотелось двинуть ему в рожу кулаком. Брак удержался, не без оснований подозревая, что у него выражение лица было не лучше, особенно когда он часами объяснял Логи простейшие со своей точки зрения вещи. Поэтому,