Меч королей - Бернард Корнуэлл

— Не стоит голодать ради нас, — возразил я. — Нам нужен только эль.

— За двором и чуть дальше, — Рэдвал кивнул в направлении возвышенности на востоке, — есть источник. Вода хорошая.

— Тогда все, что мне нужно, — это ночлег. — Я сунул пальцы в кошель.

Рэдвал услышал звон монет.

— Господин, не подобает мне брать с тебя деньги, — промолвил он. — Уж точно не за ночлег в старом амбаре.

— Эти деньги я украл у работорговца.

— Это меняет дело. — Рэдвал усмехнулся и подставил ладонь. — И куда ты направляешься? Если позволишь спросить.

— Дальше на север, — намеренно уклончиво ответил я. — Мы ищем войско короля Этельстана.

— На север? — Рэдвал удивился. — Господин, тебе нет нужды идти на север, когда целых несколько сотен воинов короля Этельстана стоят в Верламесестере! Оба моих сына там, под началом у лорда Мереваля.

Настал мой черед удивляться.

— В Верламесестере? — переспросил я. — Так близко?

— Господин, добрый Господь любит тебя, — весело отозвался Рэдвал. — Это не дальше чем в двух дюжинах миль отсюда!

Так, значит, мой друг Мереваль обретался совсем рядом со своими сотнями, так неразумно уведенными из Лундена.

— Мереваль до сих пор там?

— Был неделю назад, — подтвердил Рэдвал. — Я ездил туда, отвез парням немного бекона.

Я испытал внезапный прилив надежды и облегчения и коснулся молота.

— Так где мы сейчас? — спросил я.

— Как это где, господин? В Сестрехунте!

Я никогда не слышал о таком месте, но Рэдвал явно считал его значительным. Я снова порылся в кошеле и выудил золотой:

— У тебя есть надежный слуга?

— Целых шестеро, господин.

— И резвая лошадь?

— Тоже шесть.

— Тогда сегодня же отправь одного из своих слуг верхом в Верламесестер, — сказал я, протягивая монету. — Пусть сообщит Меревалю, что я здесь и нуждаюсь в помощи.

Рэдвал помедлил, потом принял монету.

— Господин, я пошлю двоих. — Он помолчал. — Дело идет к войне?

— Уже пришло, — печально ответил я. — В Лундене был бой, а если уж война началась, остановить ее не так-то просто.

— Потому что у нас два короля вместо одного?

— Потому что у нас есть один король и есть мерзкий мальчишка, вообразивший себя королем.

Рэдвал уловил горечь в моем голосе:

— Ты имеешь в виду Эльфверда?

— Его и его дядю.

— Которые не остановятся, пока не поглотят Мерсию, — процедил Рэдвал.

— А что, если это Мерсия поглотит Уэссекс и Восточную Англию? — предположил я.

Мой собеседник поразмыслил, потом перекрестился:

— Лучше бы без войны обошлось. Их и так было слишком много. Я не хочу, чтобы мои сыновья стояли в «стене щитов». Но если без войны не получится, я буду молиться о победе молодого Этельстана. Ты ведь поэтому здесь? Чтобы помочь ему?

— Я здесь, потому что я дурак, — был мой ответ.

Да, я был дураком, самонадеянным дураком. Но боги привели меня почти к самому войску Этельстана, а это означало, что они, быть может, на моей стороне.

Утро покажет.

Костер я разводить не разрешил. Ваормунд мог отрядить ночью людей вслед за нами, огонь выдаст нас, даже если его разжечь внутри старого амбара. Мы поужинали холодными овсяными лепешками и сушеной рыбой, попили водички из источника, который Рэдвал рекомендовал как чистый. Потом я велел гребцам укладываться спать в одном конце амбара, женщины и дети расположились в другом, я со своими воинами — посередине. Добычу, то есть запасную одежду, кольчуги, деньги и копья, я поместил рядом с женщинами. Затем велел дружинникам обнажить мечи. Тусклый лунный свет сочился через проломленную крышу здания, его вполне хватило, чтобы гребцы различили блеск стали.

— Я закую вас, — сказал я им. На пару ударов сердца воцарилась тишина, потом послышался недовольный гул. — Я вас освобожу, — успокоил я их. — Я дал вам слово и сдержу его. Но эту ночь вы проведете в цепях, возможно в последний раз. Иммар, Осви! Выполняйте.

Именно поэтому я взял цепи. Гребцы нечеловечески устали, и, вероятно, этого бы хватило, чтобы они беспробудно спали всю ночь, но предупреждение Бенедетты не давало мне покоя. Человеку, лодыжка у которого прикована к цепи, трудно двигаться тихо, а любая попытка снять путы наверняка разбудит нас. Бенедетта и женщины наблюдали, как Осви и Иммар возятся со звеньями. Заклепать их как полагается возможности не было, так что они просто делали грубые узлы на концах цепей.

— А теперь спать, — сказал я гребцам и, чуть понаблюдав, как они мрачно укладываются в гнилой соломе, вышел с Финаном на улицу. — Нам понадобятся часовые.

Мы смотрели через луга туда, где серебрилась в лунном свете река, бегущая между ивами.

— Думаешь, ублюдки преследуют нас?

— Вполне возможно. Но даже если нет…

— Нам нужны часовые, — закончил он за меня.

— Я дежурю первую часть ночи, а ты вторую, — сказал я. — Каждый из нас возьмет троих воинов.

— Здесь? — спросил он.

Мы стояли снаружи амбара.

— Один здесь, — ответил я. — А ты или я с остальными двумя — внутри.

— Внутри?

— Ты доверяешь рабам? — осведомился я.

— Они ведь связаны.

— И терять им нечего. Они знают, что за нами погоня. Почему бы им не прийти к выводу, что лучше бежать сейчас, чем дожидаться, когда нас захватят воины Ваормунда?

На удар сердца ирландец задумался.

— Господи, — пробормотал он едва слышно. — Ты в самом деле думаешь, они осмелятся напасть на нас?

— Думаю, нам следует быть наготове, если такое случится.

— А их человек тридцать. Если нападут… — Он не договорил.

— Даже половины хватит, — подтвердил я. — Впрочем, это все только мои страхи.

— И если они решатся?

— Перебьем их быстро и без жалости, — мрачно проронил я.

— Господи, — повторил Финан.

— Предупреди всех наших, — добавил я.

Мы вернулись в амбар. Через неровные дыры в кровле падал лунный свет. Мужчины храпели. Заплакала девочка, Бенедетта тихонько запела, успокаивая ее. Спустя некоторое время плач прекратился. В лесу заухала сова.

Поставив Осви снаружи, я остался внутри вместе с Беорнотом и Гербрухтом. Мы все трое привалились к стене в глубокой тени. Мы не разговаривали, и мысли мои блуждали, пока я боролся со сном. Мне вспоминался дом в Лундене, где я жил с Гизелой. Я пытался воскресить в памяти ее лицо, но ничего не получалось. Как всегда. Стиорра, моя дочь, была вылитая мать, но Стиорра тоже умерла, и ее лицо также ускользало от меня. Кого я помнил, так это Равна, слепого скальда, отца Рагнара Бесстрашного. Это Рагнар захватил меня, когда я был еще ребенком. Сначала превратил в раба, а потом принял как своего сына.